Бах!
Я знаю этот звук. Я слышала его раньше — один раз в реальной жизни и тысячу раз после этого в своих кошмарах.
Взрыв.
Бомба.
Грузовик, вспыхнувший огнем и сравнявший с землей квартал города, тела моих соотечественников. Катаклизм резни и отчаяния. Миллион бессонных ночей и сотня сверкающих гробов...
Грохот застает меня врасплох, пронзая барабанные перепонки, как лезвие ножа. Нет предупреждения. Нет возможности защититься от него. И уж точно нет времени, чтобы использовать рациональное мышление или логику, чтобы противостоять реакции, которую он вызывает во мне.
В промежутке между двумя морганиями меня захлестывает чувство паники, настолько сильное, что я едва могу дышать.
Бежать.
Прятаться.
Это происходит снова.
В следующее мгновение я оказываюсь на земле рядом с лимузином, пригнувшись, чтобы укрыться между колесами и грязным бордюром. Что-то прижимается к моей груди.
Наковальня, медленно выталкивающая воздух из моих легких.
Нет — это только мои ноги. Они свернуты так близко к моей груди, что каблуки моих туфель резко упираются в заднюю часть бедер. Мои руки обхватывают голени, обнимая их, как ребенок обнимает плюшевого мишку ночью, когда монстры выползают из шкафов, а тени движутся без предупреждения. Мой лоб прижимается к коленям, а веки смыкаются, закрывая все вокруг.
Слепой ужас.
В буквальном смысле.
Я пытаюсь дышать, но не могу втянуть ни одной молекулы кислорода в мое горло. Мое дыхательное горло фактически заблокировано. Вдалеке раздается унылый звук множества людей, выкрикивающих мое имя; хор «Эмилия! Эмилия! Эмилия!» От этого мне хочется уменьшиться до полного исчезновения. Пылинка на тротуаре, невидимая для любой опасности, которая вот-вот возникнет.
— Эмилия, все в порядке! — уверяет меня сверху отрешенный голос. — Все в порядке. Это не то, что ты думаешь.
Нет, нет, нет.
Только не это.
— Э, вставай. Ты должна встать.
Оставь меня здесь.
Позволь мне исчезнуть.
Но тут меня обхватывают руки — большие руки скользят под коленные чашечки, вокруг плеч. Меня поднимают вверх, вверх, вверх, пока я не прижимаюсь к чему-то очень широкому и очень теплому, даже сквозь пиджак костюма. Грудь.
Картер.
Он пришел за мной.
— Ты здесь, — пробормотала я, прижавшись глазами к ткани его костюма. — Ты пришел. — Слеза вытекает. — Я знала, что ты придешь за мной.
— Конечно, я здесь, моя королева.
Голос — все не так. Ни хрипотцы, ни слабой язвительной нотки, ни даже проблеска язвительного юмора.
Это не он.
Я открываю глаза и понимаю, что нахожусь вовсе не в объятиях Картера, а в объятиях Олдена. Он немного тяжело дышит, напряжение от того, что он держит меня на руках, очевидно, но его глаза полны утешительного тепла, когда он смотрит в мои.
— Это просто один из двигателей пресс-фургона дал сбой, Эмилия. Мы не подвергаемся нападению.
— О, — говорю я, чувствуя, как моя паника рассеивается. Вслед за этим меня захлестывает смущение, когда я понимаю, что мой посттравматический синдром только что был выставлен на всеобщее обозрение не только толпы, но и всего мира. На нас направлены десятки камер, фиксирующих сцену, которая, несомненно, станет трендом в Твиттере в течение нескольких секунд.
Я открываю рот, чтобы сказать Олдену, чтобы он опустил меня на землю, но прежде, чем я успеваю это сделать, он поворачивается лицом к камерам, крепче прижимая меня к своему телу.
— Королева Эмилия, вы в порядке? — кричит одна из репортеров из леса телеобъективов, ее микрофон протянут в нашу сторону. — Что случилось?
— Вы в порядке, Ваше Величество?
— Лорд Стерлинг! — кричит другой. — Посмотрите сюда!
Поток других вопросов сыплется на нас, шквал любопытства и беспокойства, обрушивающийся на нас со всех сторон. Когда Олден прочищает горло, чтобы обратиться к ним, репортеры замолкают.
— Наша королева чувствует себя неважно. Мы немедленно возвращаемся в замок. — Он крепче прижимает меня к себе, притягивая ближе. — Уверяю вас, за ней будут ухаживать с максимальной заботой и осторожностью. В мире нет задачи важнее, чем защита моей Эмилии.
Толпа издала звучный вздох из-за его случайной неформальности. Я практически слышу, как камеры приближаются, чтобы навсегда запечатлеть меня в объятиях Олдена Стерлинга.
Какое зрелище мы должны произвести.
— Королевы Эмилии, то есть, — пролепетал Олден, практически заикаясь, и его щеки окрасились в красный цвет.
Но это слабое восстановление для монументального промаха. Марлевая повязка на кровоточащей ране. Пресса снова взорвалась — на этот раз выкрикивая новый набор вопросов, от которых моя голова кружится гораздо сильнее, чем от воображаемого террористического инцидента.
Вы обручены?
Можем ли мы ожидать королевской свадьбы?
Когда начался ваш роман?
Сделаете ли вы официальное заявление?
Они были на взводе, видя мое падение; теперь они практически спотыкаются друг о друга в своем нетерпении выудить из меня информацию. Репортеры наступают, как строй наступающих войск на поле боя, микрофоны держат как копья, камеры движутся вперед, как тараны. Гвардейцы королевы выстраиваются в линию, чтобы держать их на расстоянии, их руки вытянуты в блокаду, когда Олден поворачивается и ведет меня к Роллс-Ройсу.
Мы проходим мимо Хлои, Симмса и Леди Моррелл — у всех троих одинаково обеспокоенные выражения лиц, когда они видят меня в объятиях Олдена. В голове у меня такой клубок паники и усталости, что я едва могу заставить себя держать глаза открытыми и легкие налитыми воздухом, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о скандале, который мы только что устроили на городском тротуаре.
Такова жизнь Ланкастер, я полагаю.
Еще один день, еще один международный инцидент.
Никто из моего окружения, кажется, не знает, что сказать. Мы сидим в задней части лимузина в густом молчании, не глядя в глаза и не обращаясь к слону в комнате — тому, что сидит на моем безымянном пальце левой руки.
Мы уже на полпути к замку, когда я, наконец, делаю глубокий вдох и пытаюсь немного расслабиться.
— Итак. Это могло бы пройти лучше.
— Ты думаешь? — Хлоя фыркнула, пролистывая свой телефон. — Мне придется серьезно контролировать ущерб, чтобы #ПсихЛанкастер не стал трендом.
Я застонала.
— Все было так плохо? Паническая атака?
— Нет, — настаивает Олден.
— Да, — говорит Хлоя в то же время.
— Честно говоря, до этого момента ты была довольно властной, — сухо замечает Симмс. — Однако, ваша речь может быть омрачена вашим довольно... нетрадиционным выходом.
— Вы меня вдохновили, Ваше Величество, — вступает Леди Моррелл, стараясь звучать бодро. — И, позвольте заметить, ваш наряд был просто идеален сегодня – по крайней мере, пока вы не испачкали его грязью и жиром.
— Сбитая с ног выхлопом заднего двигателя, — пробормотала я, сухо рассмеявшись. — Звучит примерно так.
— Ох, неважно. — Хлоя отмахивается от моих слов. — Если повезет, они будут помнить только то, что случилось после твоего маленького срыва. — Ее взгляд переходит с меня на Олдена и обратно. — Ты ведь понимаешь, что весь мир думает, что вы двое теперь помолвлены?
Мой желудок сжимается.
— Конечно, нет.
— Увеличьте изображение нашей королевы, которую подхватывает на руки лихой светловолосый герой во время великой беды! И уносится в ожидающий ее лимузин! — Хлоя фыркнула. — Это практически сказочный корм. Пресса возьмет это на вооружение. Я не удивлюсь, если они уже обследуют замок и обсуждают возможные места проведения свадьбы.
— Это смешно, — огрызнулась я. — Мы опубликуем пресс-релиз позже сегодня, чтобы уточнить, что мы с Олденом не более чем друзья.
Олден пристально смотрит в окно, челюсть крепко сжата. Я стараюсь не придавать этому слишком большого значения, но мой желудок снова перевернулся.
Он злится, что я хочу исправить общественное мнение? Неужели он действительно верит, что я соглашусь на фальшивую помолвку, просто чтобы отвлечь внимание прессы?
— Как я уже говорила раньше, королевская свадьба сделала бы чудеса, чтобы стабилизировать ваше положение... — Леди Моррелл прервалась, когда я издала сердитое ворчание.