— Чтобы выразить свои самые искренние поздравления! — Она смеется. — О. Нет. Подожди. Это было не то. Полагаю, я пришла предупредить тебя.
— Избавь меня от этого удовольствия, Эва.
Ее глаза сузились.
— Я уже говорила тебе, брат. Ты принадлежишь мне. Ты думаешь, что сможешь избежать этого, просто отказавшись от своего титула? Думаешь, теперь, когда ты переехал во дворец, ты в большей безопасности от меня? Мы оба знаем, что я могу уничтожить тебя одним интервью.
— И репутацию нашей семьи в процессе. — Он покачал головой. — Мы оба знаем, что ты никогда не пойдешь так далеко. Уничтожив меня, ты и сама погибнешь.
— Не испытывай меня, Олден. Обещаю, тебе не понравятся результаты.
Мой взгляд метался туда-сюда между братом и сестрой, пытаясь расшифровать их словесный залп. Это разговорный пинг-понг; спарринг-матч с угрозами, полный подтекста, который я не могу понять.
— Ты должна быть счастлива – когда я уйду с дороги, ты получишь наследство, — напоминает ей Олден. — Теперь ты наследница Вестгейта.
Она насмехается.
— Грош цена, когда я должна была стать королевой.
— Почему ты никогда не можешь быть довольна? — спрашивает он.
— Довольство – это для дураков. Ты должен знать это лучше всех, Олден – ты не был доволен ни дня в своей жизни. Но как ты можешь быть доволен, когда живешь во лжи?
— Эва, — огрызнулся он. — Достаточно.
Она снова смеется.
— Ты еще не король, брат. Ты не можешь приказывать мне молчать.
— Чего же ты хочешь? А?
Она наклонилась ближе, ее глаза встретились с его глазами.
— Я хочу, чтобы ты знал, что совершаешь ошибку величайшего масштаба.
— Это вопрос мнения.
— Это факт. — Она качает головой. — Идти против меня? Неразумно. Пойти против своей семьи? Непростительно.
Олден подходит ближе ко мне, его поза становится жесткой.
— Эмилия теперь моя семья, Эва.
Она горько смеется, ее ледяные лесные глаза наконец-то скользнули в мою сторону.
— Это так? А не похоже.
— Не устраивай сцен. — Олден стиснул зубы. — Что бы сказали мать и отец?
— О, поверь мне, если бы они были здесь, у них нашлись бы для тебя самые лучшие слова. Их золотой ребенок, их блудный сын... Как резко ты пал от благодати.
Я фыркнула, не в силах больше молчать.
— Только Стерлинг может считать, что стать королем-консортом Германии – это социальная ошибка.
— Тебя никто не спрашивал. — Эва поворачивается ко мне, ее усмешка усиливается. — Ты думаешь, что ты умна, раз втянула моего брата в этот союз? Это не так. Ты просто обеспечила его гибель вместе со своей собственной. Надеюсь, вы будете счастливы вместе, когда все это развалится по швам.
Я борюсь с желанием закатить глаза, прекрасно понимая, что к нам приковано внимание со всех сторон.
— Твои угрозы становятся все тоньше, Эва. Я встретила твоего драгоценного Людвига. У него авторитет, как у мокрой швабры. Нет ни единого шанса, что он сможет провернуть этот переворот власти, даже при финансовой поддержке твоей семьи. Если ты попытаешься взять меня, ты потерпишь неудачу. И тогда ты – а не твой брат – запятнаешь имя Стерлингов до неузнаваемости.
Ее улыбка расширяется, напоминая мне акулу.
— Ты думаешь, что теперь ты такая высокая и могущественная, не так ли? Ланкастерская львица. Эмилия-освободительница. Ты смотришь на всех сверху вниз со своего маленького печального трона, чувствуя себя в безопасности, потому что на твоей голове корона. — Она наклоняется, шепча. — Далеко не та кроткая мышка, которой ты была, когда наши пути впервые имели несчастье пересечься.
— Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что ты почти завидуешь, Эва.
— Завидую? Нет. Забавно? Конечно. — Она выдавила языком звук «тск». — Ты думаешь, что выиграла этот раунд, но ты даже не понимаешь, в какую игру здесь играют. Ты также не понимаешь, что ты связала себя с самым опасным игроком из всех.
— Эва, — предупреждающе рычит Олден.
Она игнорирует его, продолжая смотреть мне в глаза.
— Позволь мне открыть тебе маленький секрет – знаешь, ведь мы скоро станем сестрами.
— Эва, — снова огрызается Олден, на этот раз более жестко. Она не слушает его. — Мой брат может казаться идеальным джентльменом – идеальным будущим мужем – но я знаю его лучше, чем кто-либо на этой планете. Поверьте мне, когда я скажу тебе, что под его милыми улыбками и добрыми словами скрывается та же ткань, что и у меня, сшитая с теми же наклонностями, которые ты так ненавидишь. — Ее бледные брови изогнулись дугой. — Ты думаешь, этот брак защитит тебя? Не защитит. И я, со своей стороны, не могу дождаться того дня, когда ты поймешь, что человек, которого ты выбрала в качестве своего спасения, окончательно тебя погубил.
У меня по позвоночнику пробежал холодок, когда Эва повернулась на своих дизайнерских каблуках и пошла прочь, ее слова остались в воздухе вокруг нас, как смог.
Олден придвигается ближе, его рука касается моей.
— Не позволяй ей расстраивать тебя, — пробормотал он. — Моя сестра похожа на кошку – когда ее загоняют в угол, она выпускает острые когти. Ее яд – это симптом нашей победы, не более того.
Его слова должны утешить меня, но я не могу избавиться от беспокойства, которое вызвала во мне Эва.
— Верно. Я знаю, — лгу я. — Конечно.
Я снова наклеиваю улыбку на губы и поворачиваюсь, чтобы поприветствовать наших следующих доброжелателей. Но на протяжении всей вечеринки по случаю помолвки слова Эвы не выходят у меня из головы.
Ты связала себя с самым опасным игроком из всех.
Когда я краем глаза смотрю на своего жениха... тепло, улыбающегося пузатой паре из Лунда, добродушно смеющегося над неудачной шуткой... Я не могу не задаться вопросом, возможно ли, чтобы брат и сестра, выросшие под одной крышей, у одних и тех же ужасных родителей, оказались столь радикально разными.
Один добрый и искренний.
Другая — холодная и расчетливая.
Эва Стерлинг — лгунья, думаю я, глядя на своего будущего мужа. Мужчину, которого я знаю, что он милый и постоянный. Мужчина, который предлагает стабильность и уверенность там, где раньше были только хаос и неопределенность.
Он не обманет меня.
Он никогда не причинит мне боль.
Как бы я хотела каким-то образом стереть семена сомнения, заложенные в этих словах.
К ТОМУ ВРЕМЕНИ, когда вечеринка по случаю помолвки заканчивается, я основательно измотана. Многочасовые фальшивые улыбки и принудительные приветствия истощили мои социальные резервы до предела. Я прощаюсь с Олденом, позволяя ему поцеловать меня в щеку и обещая увидеться завтра.
Больше фотосессий.
Больше рекламных туров.
Больше позирования в качестве идеальной пары.
Мои шаги раздаются в заброшенных коридорах замка, когда я прохожу из тронного зала в свои покои. Странно думать, что они не будут моими еще долго.
В связи с приближающейся свадьбой мы официально заложили фундамент для нового Восточного крыла — взамен сгоревшего во время смертельного пожара прошлой осенью. Строительство займет несколько месяцев... но оно должно быть закончено к тому времени, когда мы с Олденом обменяемся клятвами.
Новое крыло для новых короля и королевы.
Мне трудно представить, что я буду спать в одной постели с Олденом. Целовать его. Прикасаться к нему так, чтобы это выходило за рамки случайного держания за руку или братских поцелуев в лоб.
Я стараюсь не отвлекаться на неизбежные истины — что в конце концов нам придется произвести на свет наследника. Что, в отсутствие непорочного зачатия, мы будем делать нечто большее, чем спать бок о бок в нашей супружеской постели.
Мои глаза зажмурились, отгоняя мысли.
Почему даже перспектива переспать с другим мужчиной кажется мне верхом предательства?
Я забираюсь в кровать, стараясь не думать о Картере, но безуспешно.
Он уже вернулся в Швейцарию. Живет своей жизнью. Интересно, дошла ли до него новость о помолвке? Не ворочается ли он под своими простынями, снедаемый тем же гневом и печалью, которые кипят в моих венах.
От тихого стука в дверь мои глаза распахиваются.
— Это Хлоя.
— Входи, — зову я, откидываясь на подушки.
Секундой позже теплое тело приземляется на кровать рядом со мной, прижимаясь под одеялом.
— Привет, — бормочет она.
— Привет.
— Подумала, что ты захочешь поговорить. У нас не было возможности поговорить, раньше, со всеми этими людьми здесь. Как ты себя чувствуешь?
Я вздохнула.
— Это был долгий день. Я устала.
— Я имела в виду эмоционально.