— Я тоже.
Ее голова касается моего плеча.
— Все будет хорошо, Э. Я обещаю.
— Ты не думаешь, что я совершила колоссальную ошибку?
— Не думаю. — Она делает паузу. — Я считаю, что, как обычно, ты ставишь нужды своей страны выше своих собственных. Это почетно. Это смело.
— Я просто надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы Людвиг не смог занять трон.
— Так и будет. Ты заметила, что моя милая матушка была слишком напугана, чтобы появиться? Даже Стерлинги не осмелились показаться.
— Эва была здесь.
— Я видела. — Хлоя вздохнула. — Полагаю, она была полна теплых пожеланий.
— О, точно. Я думаю, попросить ее быть подружкой невесты.
Из уст Хлои вырывается фырканье.
— Какая хорошая идея.
— Кстати, о подружках невесты...
Я прервалась.
— Мм-м?
— Ты будешь моей подружкой невесты?
Она резко вдохнула.
— Серьезно?
— Серьезно.
— Ох, Эмилия! Конечно, буду! — Она обнимает меня до хруста в ребрах. — Я никогда раньше не была на свадьбе.
— Я тоже. И уж точно не в качестве того, кто женится. — Я делаю паузу. — Когда я была маленькой девочкой, представляя день своей свадьбы, я не совсем представляла... это.
— Ну, если говорить о женихах, то с Олденом ты попала в джекпот. Он выглядит как кукла Кен из свадебного набора мечты Барби.
— Но дело не только в женихе. Дело также...
— В чем?
— Не будет мамы, которая застегнет мне платье, распустит шлейф и подбодрит меня, если я струшу... — Я быстро моргаю, чтобы глаза не слезились. — А еще... не будет отца, чтобы проводить меня к алтарю.
— Если бы твоя мама была здесь, она бы так гордилась тобой. И Лайнус.
— Ты думаешь?
— Я знаю. — Она мягко пихает меня локтем. — И я понимаю, что эта свадьба не будет тем идеальным днем, о котором ты мечтала в детстве. У тебя не будет родителей рядом с тобой. Но, чего бы это ни стоило... у тебя есть я. Я помогу застегнуть твое платье и распустить твой шлейф, что бы это ни значило. И я с радостью подтолкну тебя к алтарю, если ты струсишь. Я прикрою тебя, сестренка.
Я смеюсь.
— Даже если Октавия сделает рывок за моей короной, а Эва попытается поставить мне подножку?
— Особенно тогда.
Я кладу голову ей на плечо и позволяю ей погладить мои волосы.
— Спасибо, Хлоя.
— Не упоминай об этом.
— Новость... — Я сглотнула. — Новость о помолвке уже распространилась за пределами Германии?
Рука Хлои замирает в моих волосах.
— Ты имеешь в виду... достигла ли новость Швейцарии, в частности?
Я поджимаю губы. Она знает, о чем я спрашиваю, даже если я не могу озвучить вопрос.
Она вздыхает.
— Эта новость обсуждается по всему миру на всех новостных каналах и в социальных сетях. Я уверена... некоторые люди... в Швейцарии... уже слышали.
Значит, он знает.
Интересно, почему это знание так сильно влияет на меня?
— Э... он бы все равно в конце концов узнал.
— Я знаю это. — Я резко вдохнула. — Я просто не знала, как трудно это будет. Как сильно я буду хотеть достучаться до него.
— Любовь не исчезает только потому, что вы устанавливаете государственную границу через ее середину.
— Станет ли когда-нибудь легче?
— Ты хочешь получить честный ответ? Или тот, который заставит тебя чувствовать себя лучше?
— Честный.
Она долго молчит, собираясь с мыслями. Когда она наконец заговорила, ее голос был мягче, чем я когда-либо слышала.
— Во многих отношениях, я думаю, что уход от настоящей любви похож на выздоровление наркомана. Жажда – она никогда не умирает полностью. Не с пространством. И даже не со временем. Неважно, насколько ты считаешь, что покончила с этим, неважно, насколько ты продвинулась дальше... как только ты подсела на кого-то, ты никогда больше не освободишься. Может пройти целая жизнь без встречи с ним, но потом... ты столкнешься с ним в кафе или на углу улицы, и вдруг ты снова окажешься там, откуда начала. Отчаянно нуждаясь в его прикосновениях. Будешь жаждать хотя бы одного глотка его компании. Зависимость снова и снова. — Она печально качает головой. — В мире не существует двенадцатиступенчатой программы, способной излечить тебя от настоящей любви. Такая душевная связь... это пожизненный приговор.
В ПОСЛЕДУЮЩИЕ выходные мы с Олденом впервые появились на публике в качестве официальной пары, посетив пасхальную воскресную службу в Виндзорском аббатстве — вместе с, кажется, половиной королевства. Когда наш лимузин подкатывает к обочине, я поражаюсь размеру толпы. Должно быть, триста человек сгрудились на тротуарах, прижавшись к барьерам, которые установила моя команда охраны.
Неплохая явка, даже для Иисуса.
Как выяснилось, большинство из них пришли, чтобы сфотографировать новую королевскую чету на входе, а не на проповедь.
— Это они!
— Королева Эмилия!
— Лорд Стерлинг!
— Сюда!
Они падают в обморок и визжат, когда Олден предлагает мне свою руку, чтобы вывести меня из машины, аплодируя нам с нескрываемым энтузиазмом. Ступив на тротуар, я скольжу рукой по рукаву его синего костюма и пытаюсь естественно улыбнуться, когда со всех сторон на нас направлены вспышки фотокамер.
— Готова? — спрашивает Олден, вскидывая на меня светлые брови.
Я киваю.
— Как никогда.
Мои охранники образуют плотный периметр, пока мы поднимаемся по ступеням аббатства. По одному, медленным маршем мы поднимаемся вверх, периодически останавливаясь, чтобы помахать рукой и кивнуть нашим сторонникам. Я так привык делать это в одиночку, что странно, что рядом со мной есть партнер - кто-то еще, кто будет нести на себе основное бремя общественного внимания.
Добро пожаловать в новую реальность.
Богато украшенные шпили Виндзорского аббатства устремлены в небо цвета малинового яйца. Это красивое здание — один из самых известных соборов во всем мире. Туристы съезжаются со всего мира, чтобы увидеть его потрясающие витражи и куполообразную крышу. Они часами стоят в очереди, чтобы совершить экскурсию по фрескам на потолке, зажечь свечу для молитвы, вдохнуть святой воздух, которым пропитано внутреннее святилище.
Здесь уже несколько поколений никто не венчался — с тех пор как король Леопольд и королева Эбигейл связали себя узами брака почти три десятилетия назад. По словам Хлои, это всегда было предметом спора с ее матерью: то, что ей и Лайнусу не разрешалось выставлять свой союз напоказ в этой величайшей из палат.
Если бы не пожар, этим летом кольцами обменялись бы кронпринц Генри и Эва Стерлинг, а не ее брат и я. В следующий раз я буду подниматься по этим ступеням в свадебном платье, чтобы сказать «да» мужчине, идущему рядом со мной. Эта мысль настолько поразила меня, что я споткнулась на ступеньках.
Олден мгновенно поправил меня, крепко сжав мою руку.
— С тобой все в порядке, моя дорогая?
— В порядке, — слабо соврала я. — Просто эти новые каблуки мешают мне.
Но я не в порядке.
Совсем нет.
В моей голове мелькают образы белых вуалей и букетов цветов, а вокруг меня без конца вспыхивают вспышки фотокамер. Я пытаюсь дышать, преодолевая внезапное ощущение паники, но теперь, когда я здесь — поднимаюсь по тем же ступенькам, по которым я пройду в день свадьбы, всего через четыре коротких месяца, — мое сердце бьется о грудную клетку, как боевой топор.
Я выхожу замуж.
За своего жениха.
Пока смерть не разлучит нас.
Как бы я хотела, чтобы Хлоя была здесь. Одним язвительным комментарием она смогла бы успокоить меня. К несчастью для меня, моя сестра — Хлоя «Иисус - не совсем мой случай» Торн — решила остаться дома этим утром, предпочтя вместо церковной службы посмотреть последний сезон нашего любимого дрянного подросткового сериала про вампиров.
Втягивая через нос глотки воздуха, я сосредоточилась на том, чтобы добраться до верха ступенек, опираясь на Олдена на протяжении всего пути. Внутри церкви все несколько спокойнее. Вместо чрезмерно увлеченных Инстаграмщиков, скамьи полны хорошо одетой элиты в замысловатых шляпах с фашинами и сдержанных цветочных платьях, украшенных всей весенней коллекцией сумок с Недели моды в Париже. Мы входим в двери, и они расступаются перед нами, как Красное море перед Моисеем — подходящая аналогия, учитывая наше нынешнее местоположение.
По крайней мере, здесь никто не фотографирует меня и не транслирует каждый мой шаг в Твиттере для своих подписчиков. Так легче извиниться на мгновение.
— Я сейчас вернусь, — заверяю я Олдена, отстраняясь от его руки, когда мы доходим до передней скамьи, которая была зарезервирована для королевской семьи с тех пор, как было построено Виндзорское аббатство. — Я только сбегаю в туалет до начала службы.