Я чувствую себя такой отчаянно одинокой — даже когда я дохожу до конца прохода и Олден выходит мне навстречу.
— Моя дорогая, — шепчет он. — Как прекрасно ты выглядишь.
Он улыбается мне, потрясающе красивый в своем белом пиджаке, и протягивает руку. Как мы и репетировали. Я скольжу рукой по его локтю, позволяя ему провести меня по трем неглубоким ступенькам на платформу.
Архиепископ — тот самый, который провел мою коронацию и руководил похоронными обрядами моего отца — выходит вперед. Я встречалась с ним по меньшей мере шесть раз, но в этот момент не могу вспомнить даже его имени.
Его одежда сверкает, золотая и белая от великолепия, когда он поднимает руки вверх, чтобы начать благословение.
— Пожалуйста, садитесь.
Я слышу, как пятьсот гостей рассаживаются по своим местам, но я не оборачиваюсь. Вместо этого я бросаю взгляд налево, где стоит Хлоя. Она слабо кивает в знак поддержки, и я с запозданием передаю ей свой букет золотых роз.
Она отходит в сторону, занимая свое место у дальней кафедры. Оставив меня наедине с моим выбором.
Мы должны были бежать, когда у нас был шанс.
Мы с Олденом поворачиваемся лицом друг к другу на алтаре, руки сцеплены в пространстве между нашими телами. Он выглядит абсолютно спокойным и собранным, глядя мне в глаза. Интересно, видно ли мое беспокойство? Знает ли он меня достаточно хорошо, чтобы прочесть выражение моего лица.
Ведь теперь, когда я здесь, наверху, собираюсь навсегда связать свою жизнь с его жизнью... мое оцепенение быстро проходит, а на смену ему приходит чувство абсолютной паники. Мой механизм преодоления — не думай, не думай, не думай — больше не кажется эффективным.
Мое сердце начинает колотиться в два счета — бешеный ритм, громыхающий в моих венах. Это все, что я могу слышать. Все, на чем я могу сосредоточиться.
Тук-тук.
Тук-тук-тук.
Тук-тук-тук.
Все остальное слишком тихо, теперь, когда ликующие толпы закрыты от дождя, и орган прекратил свой гул с балкона.
Архиепископ начинает говорить — что-то об обязательствах, партнерстве и многочисленных достоинствах супружеского счастья, благословляя наши золотые кольца на маленьких подушечках на церемониальном столе позади нас. Его слова едва улавливаются под ужасом, сжимающим меня, как тиски.
Я выхожу замуж.
Не через месяц, неделю или день.
Сейчас.
Прямо сейчас.
В этот миг.
Мои ногти впиваются в плоть ладони Олдена. Я чувствую, как от него волнами исходит беспокойство. Я не могу его винить — это все, что я могу сделать, чтобы не броситься бежать, и я уверена, что он это знает.
Я поджимаю колени, чтобы не шевелиться, когда архиепископ начинает церемонию.
— Мы собрались здесь сегодня в присутствии Бога и страны, чтобы засвидетельствовать союз Ее Королевского Высочества Эмилии Виктории Ланкастер и лорда Олдена Ноттингема Стерлинга в священном брачном союзе.
Я слегка покачиваюсь.
Олден крепче прижимает меня к себе.
— О Вечный Бог, Создатель и Хранитель всего человечества, податель всей благословение Твое на этих рабов Твоих, мужчину и женщину, которых мы благословляем во имя Твое; дабы, живя верно вместе, они могли исполнять и соблюдать данный между ними обет и завет, в знак и залог которого дано и получено это кольцо; и дабы они всегда пребывали в совершенной любви и мире вместе, и жили по законам Твоим; через Иисуса Христа, Господа нашего.
Не думай.
Не думай.
Не думай.
Но это не работает. Уже нет. Мои мысли мчатся, как марафонский бег, кружась в голове слишком быстро, чтобы уследить за ними.
Архиепископ глубоко вдыхает, его голос разносится над толпой.
— Тех, кого Бог соединил, никто да не разлучит. — В самое почетное состояние святого брака не следует вступать необдуманно или легкомысленно – но благоговейно, осмотрительно, взвешенно и торжественно. В это святое состояние эти два человека, присутствующие здесь, вступают сейчас.
Я думаю, что мое сердце может вырваться прямо из груди.
Тук-тук-тук.
Тук-тук-тук.
Тук-тук-тук.
Тук-тук-тук.
— Если кто-либо сможет скачать что-то против, или указать уважительную причину, по которой они не могут быть соединены вместе, — продолжает архиепископ. — Пусть они скажут сейчас или навсегда останутся в мире.
Олден смотрит на меня. Я вижу момент, когда он осознает, что я собираюсь сделать. Душераздирающее осознание того, что женщина, которую он любит, на самом деле не любит его в ответ. Что она собирается разбить ему сердце в огромных масштабах, и весь мир будет тому свидетелем.
— Эмилия, — умоляет он. — Не надо.
Но я должна.
У меня нет выбора.
Я думала, что смогу сделать это – ради своей страны. Ради моей короны. Но, похоже я не могу.
Мои губы разошлись, на них застыло возражение.
Мое горло слегка прочищается.
— Я...
— Я ПРОТИВ!
Мужской голос проглатывает мой, сокрушая тишину церкви. Толпа ошеломлена тем, что кто-то посмел прервать королевскую свадьбу.
Сердце замирает в горле, я поворачиваюсь лицом к мужчине, идущему по проходу. Его обутые в сапоги ноги решительно шагают по проходу, сокращая расстояние, между нами, за считанные секунды.
Мне кажется, что в этот затянувшийся миг, пока он не дошел до меня, весь мир перестает вращаться. Сама атмосфера затаила дыхание в ожидании. Церковь застыла, представляя собой картину шока и очарования.
Кто этот человек, пришедший за нашей королевой?
Но когда он подходит к алтарю и останавливается у подножия ступеней, я задаю себе тот же вопрос. Ведь этого человека я никогда раньше не видела. По крайней мере... не лично.
Мне требуется мгновение, чтобы узнать его. Я отвожу взгляд от шрамов на левой стороне его лица, чтобы рассмотреть знакомые очертания правой.
Гордый нос.
Ямочка на подбородке.
Светло-каштановые волосы.
Спокойные зеленые глаза.
— Ты... — Я дышу. — Вы...
Наследный принц Генри.
Законный наследник престола.
Будущий король Германии.
Мужчина улыбается, неповрежденная половина его рта тянется вверх.
— Здравствуй, кузина. Приятно официально познакомиться с тобой.
ЕСЛИ БЫ Я была из тех девушек, которые падают в обморок в тяжелые времена, я бы сейчас лежала на полу. Каким-то образом мне удается оставаться в сознании, пока я смотрю на Генри. Мои охранники сомкнулись вокруг него, как будто он представляет какую-то угрозу.
— Риггс, — оцепенело говорю я. — Отступите. Он... — Я тяжело сглотнул. — Он истинный король.
При слове «король» толпа взрывается какофонией звуков. Некоторые люди ликуют, другие плачут. Новость распространяется от скамьи к скамье. Через несколько секунд она выйдет за стены этого собора и распространится по всему миру.
Это наследный принц!
Он жив!
Генрих жив!
Законный король!
Я видела фотографии моего кузена в прошлом. Когда-то он считался очень красивым мужчиной. Шрамы несколько смягчили его красоту, но он по-прежнему держится с царственной осанкой, поднимаясь по ступеням к алтарю и останавливаясь прямо между мной и Олденом. На его лице задорная улыбка. Я понимаю, что он наслаждается зрелищем, которое только что устроил.
Мое горло словно забито. Я не знаю, что я должна сказать при таком раскладе. Даже Леди Моррелл, сидящая с закрытыми глазами на второй скамье, кажется, не знает, как правильно вести себя по королевскому протоколу.
— Королева Эмилия, — весело говорит Генри, слегка склоняясь в талии. — Рад познакомиться с вами спустя столько времени. Прошу прощения за драматичность моего появления.
— Вы... вы...
— Больше не в коме? — Он облегченно смеется. — Да, но я уверен, что это доставляет некоторые неудобства. — Его глаза скользят к глазам моего жениха. — Для некоторых больше, чем для других.
Руки Олдена отпадают от моих, как будто его ошпарили. Он отшатывается назад, бледнея. Его тело ударяется о церемониальный стол, и наши подушечки для колец каскадом падают на пол. Я смотрю, как золотые кольца разлетаются в разные стороны, исчезая под соседней кафедрой.
Толпа позади нас затихает. Генри поворачивается к ним лицом.
— Мои собратья германцы – я уверен, что мое внезапное появление вызвало немалый переполох. Все будет объяснено в свое время, уверяю вас. Но пока мы должны отложить это счастливое событие. — Он смотрит на меня. — Моей семье нужно кое-что уладить, прежде чем заключать браки. И, боюсь, мы должны сделать это без публики.