Он бросает на меня короткий взгляд, и я не могу отделаться от мысли, что он говорит как о себе, так и обо мне и Картере.
— Здесь, прямо тут!
Я ликую, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
Мне все равно, что говорят другие.
Этот человек – король.
Генри ласково улыбается мне еще мгновение, затем поворачивается, чтобы продолжить свою речь.
— И все же... последние несколько месяцев дали мне безмерное время для размышлений – не только о будущем нашей великой нации, но и о моем собственном будущем. О том, чего я хочу от него. — Он делает паузу, прочищая горло. — Правда в том, что я никогда не стремился к власти. У меня нет к этому способностей. И все же, у меня никогда не было другого выбора. Для меня никогда не было другого выбора, кроме трона, потому что никогда не было альтернативы, которая могла бы занять это место вместо меня.
Он делает долгую паузу, и кажется, что зал затаил дыхание.
Я, конечно же, задерживаю свое.
— Но это уже не тот случай, — мягко говорит он. — Теперь у нас есть альтернатива. Лучшая альтернатива, по моему скромному мнению. Та, которая доказала свою ценность снова и снова. Та, которая совершает ошибки, учится на них и пробует еще раз с новой решимостью. Та, которая поведет нас в прогрессивное будущее – с дворянином рядом или без него. Правительница, определяемая не тем, на ком она женится или сколько наследников произведет на свет... а теми изменениями, которые она вдохновляет в каждом из нас, каждый день своего правления.
Я моргаю, напряженно. Должно быть, я сплю. Или в бреду.
Генрих протягивает мне руку, и я, дрожа, делаю шаг вперед, чтобы взять ее.
— Что ты делаешь? — шепчу я себе под нос.
— То, что должно быть сделано, — просто отвечает он. Поворачиваясь к микрофону, его голос поднимается до крещендо. — Я, Генри Льюис Ланкастер, торжественно отрекаюсь от всех прошлых, настоящих и будущих претензий на трон. С этого дня Эмилия Виктория Ланкастер будет считаться всеми истинной наследницей. Королева Германии, по крови и по праву. Да воцарится она!
— Да воцарится она! — раздается в ответ голос.
— Да воцарится она! — кричит другой.
— Да воцарится она! — третий.
— Да воцарится она!
— Да воцарится она!
— Да воцарится она!
— Да воцарится она!
Я поворачиваюсь к Генри, ошеломленная. Плачу.
— Почему? — спрашиваю я, мой голос срывается на полуслове. — Почему ты сделал это?
— Потому что ты этого заслуживаешь, — шепчет он мне на ухо, улыбаясь. — Ваше королевское Величество.
Потянувшись вверх, он поправляет шатающуюся корону на моей голове. Поцеловав меня в щеку и сделав шаг назад... он оставил меня одну перед ревущей толпой.
Они все еще поддерживают меня и не собираются останавливаться в ближайшее время. И пока я смотрю на них, мои глаза блуждают по разным лицам, от первого ряда до последнего...
я думаю о своем королевстве.
Моем разбитом, несовершенном, грязном, прекрасном, разделенном, объединенном королевстве.
Есть работа, которую нужно сделать.
Есть успехи, которые нужно сделать.
Перемены должны вдохновлять.
Я знаю, что это будет трудно – что каждый шаг на этом пути будет труднее, чем предыдущий. Но я не буду идти в одиночку. У меня много рук, которые помогут мне превратить эту грязную империю в нечто величественное.
Напыщенный человек в полосках.
Рыжеволосая выздоравливающая наркоманка.
Чопорная и правильная гуру стиля.
Уравновешенный командир.
Крутой личный телохранитель.
Отважная кузина.
И, возможно, самое главное...
Человек, который делает мои худшие дни ярче. Который вдохновляет меня быть лучше. Кто раздвигает мои границы и вытаскивает величие, которое кроется внутри меня, его сильные руки держат меня, пока я выбираю новый путь вперед.
Для себя.
Для монархии.
Для каждого гражданина этой страны.
Я больше не сирота.
Теперь у меня есть семья — та, которую я сама создала.
Для них я живу.
Для них я правлю.
Non sibi sed patriae.
Не ради себя, а ради страны.
ЭПИЛОГ
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
— ПРИНЦЕССА НИНА! Пожалуйста, не кладите это в рот... Ваши родители прикажут меня казнить.
Возмущенное ворчание доносится из сада под нашим открытым окном. Судя по звуку, у новой королевской няни сейчас чертовски трудное время.
— Твоя дочь снова создает проблемы, — пробормотала я.
— Забавно – она моя дочь только тогда, когда создает проблемы. Она твоя дочь, когда успешно делает свои первые шаги по террасе на три недели раньше срока.
— Наша дочь, — компрометирую я, лениво растягиваясь на груди мужа, где я провела последний час. — Хотя, с этими ее голубыми глазами, она – твое отражение.
— Ты жалуешься? — Голубые глаза сузились на меня.
— Вовсе нет. Хотя у меня такое чувство, что увижу таких как ты лет через... пятнадцать или около того.
Картер застонал.
— У нас все еще есть подземелья, не так ли?
— Думаю, да.
— Отлично. Мы бросим туда всех ее потенциальных парней, когда они будут приходить к ней за свиданием. Проблема решена.
Я фыркнула.
— Отличный план. Это сработает.
— Во сколько мы должны быть внизу?
— Церемония начинается в полдень.
Картер ухмыляется.
— Не могу поверить, что Риггс наконец убедил Галицию выйти за него замуж.
— Потребовалось всего полдесятка лет... И железное соглашение о том, что он будет сидеть дома и воспитывать детей, пока она возглавляет гвардию королевы в качестве нашего нового командующего. — Я хихикаю. — Честно говоря, я не уверена, кто больше доволен этим соглашением.
— Сказка для командира, — пробормотал Картер. — Хлоя придет?
— Думаю, да. Она была так занята в последнее время, что мне кажется, будто мы не виделись с ней целую вечность.
— Спонсирует кого-то нового?
Я киваю.
— Разве не всегда? К тому же, парламент только что принял ее новый законопроект о фармацевтической реформе. Убрать наркотики с улиц Германии – это работа на полный рабочий день. Министр Торн сейчас слишком важен для нас, разве ты не слышал?
— Верно. Если бы не ее тетушкины обязанности, вряд ли бы она переступила порог замка. — Я счастливо улыбаюсь. — Тогда, полагаю, мы скоро увидим ее еще... — Ухмылка Картера такая теплая, что у меня поджилки плавятся.
— Принцесса Нина! — Снаружи няня говорит так, будто вот-вот сойдет с ума. — Это червяк! Червей нельзя есть!
— Может быть, нам пойти на помощь? — спрашиваю я, нахмурив брови.
— Немного погодя. — Он проводит медленным пальцем вдоль моего позвоночника. — Думаю, у нас есть еще по крайней мере пятнадцать минут, прежде чем она придет.
— Как я и сказала – твоя дочь.
С волчьей улыбкой Картер переворачивает меня на спину и прижимает к матрасу. Он нависает надо мной, стараясь не нагружать мой распухший живот.
— Я думаю, это мальчик, — пробормотал он, целуя мой пупок. — Я чувствую это.
— А если это будет еще одна девочка?
Он хмурится.
— Тогда нам придется построить еще больше подземелий.
Я хихикаю и притягиваю его в поцелуе. Он игриво рычит в ответ – но его губы вскоре сменяют все следы смеха на жгучую похоть.
Пока руки Картера двигаются вниз по моему телу, задевая все мои любимые места с искусной точностью, я удивляюсь чуду, которым является моя жизнь.
Моя великолепная жизнь с моим великолепным мужчиной.
Иногда трудно поверить, что одному человеку может так повезти. Оглядываясь назад, на то, с чего я начинала... на все те трудности, которые мы пережили на нашем пути, чтобы оказаться здесь... вместе...
Это безумие.
Я все еще пытаюсь осознать эту новую реальность. В которой у меня есть моя страна, мое сердце и растущая семья, которую мы можем назвать своей.
Картер смотрит в мои глаза, когда он входит в меня — сильно, глубоко, его руки сплетаются с моими на покрывале. Наши обручальные кольца мерцают в мягком полуденном свете.
— Я люблю тебя, Моя Королева, — бормочет он, с благоговением глядя на меня, медленно приближая меня к краю забвения.
Я целую его.
Крепко.
— Всегда и навсегда, Мой Король.
КОНЕЦ