Возможно, то особенно удобное кресло в задней части библиотеки, где я могу на несколько часов погрузиться в книгу...
— Ваше Величество? Вы все еще слушаете?
Я выдавливаю из себя полусерьезную улыбку.
— Конечно, Колфилд. Продолжайте.
— Как я уже говорила, это критический период для вас, как для лидера. Я не могу не подчеркнуть, насколько важно, чтобы вы были полностью доступны для своих подчиненных. В наше время они привыкли к постоянному потоку контента от знаменитостей, за которыми они следят...
Колфилд снова начинает бубнить, подробно описывая многочисленные достоинства социальных сетей. Предполагаемая сила, которую я могу использовать через прямые трансляции, вопросы и ответы в Instagram. Я смотрю, как ее рот формирует слова, которые, кажется, никогда не достигнут моих ушей, и рассеянно думаю о том, что она во всех отношениях является противоположностью моего бывшего советника Джеральда Симмса.
А именно: молодая, жизнерадостная, полная технологических идей.
Я наняла тридцатилетнюю гуру PR две недели назад, надеясь, что она поможет заполнить дыру в форме Симмса в моих напряженных отношениях с прессой. С тех пор она настолько увлеклась максимизацией моего бренда в кавычках, что можно подумать, что я Instagram-пользователь, ведущий блог о путешествиях, а не королева, управляющая королевством.
Она слегка прочищает горло.
— Я понимаю, что в последнее время вы чувствовали себя не совсем в форме... — Ее лицо искажается в выражении преувеличенной грусти – нижняя губа поджата, глаза выпучены так, что смутно напоминают мне клоуна на центральном ринге цирка, решительно настроенного на то, чтобы склонить к ответу уступающую толпу.
В данном контексте это скорее снисходительно, чем забавно. Я чувствую, как у меня начинают закипать нервы, но мне удается сохранить спокойное выражение лица, пока она продолжает.
— Ваше Величество, несомненно, вы видите преимущества в том, чтобы успокоить свою обожающую публику с помощью некоторого личного времени. Но мы должны работать над тем, чтобы перевернуть этот хмурый взгляд перед камерами, королева Эмилия! Позитивность – это ключ! Никто не любит угрюмых!
Боже, я скучаю по Симмсу.
Я никогда не думала, что подумаю такое — что буду оплакивать напыщенного пресс-секретаря во всей его красе в костюме в полоску — но вот мы здесь. Невыносимая позитивность его молодого сменщика достаточна, чтобы вызвать ностальгию по более традиционным методам работы.
— Это приглашение, в частности, должно вас заинтересовать, — говорит Колфилд, подталкивая ко мне через стол лист плотного картона цвета слоновой кости. В бумагу вложены пружинки прессованных цветов. — Жена премьер-министра Мэллори устраивает закрытый вечер с Обществом благоустройства Васгаарда на следующей неделе. Приближается весна! Нужно многое сделать. Составление цветочных композиций для главных бульваров, организация первомайского праздника...
— Захватывающе.
— Правда? — Она лучится, полностью пропустив мой сарказм. — Шаг в правильное направление, по крайней мере. Я думаю, было бы уместно с вашей стороны выбрать несколько жизненно важных благотворительных организаций, которые вы будете поддерживать во время вашего правления. Бросьте свои усилия на одну-две цели с самого начала, чтобы показать, что вы намерены быть активным правителем. Разве вы не согласны?
Колфилд постоянно говорит это — «Разве вы не согласны?» — таким веселым голосом, как будто поток ее собственного энтузиазма будет поддерживать меня в любом плане, который она придумает. От моего внимания не ускользнуло, что она никогда не ждет подтверждения, продолжая двигаться вперед, прежде чем у меня появляется шанс согласиться.
— Возможно, вы могли бы выступить за сохранение наших городских парков, прудов и клумб, Ваше Величество?
— Вы имеете в виду те, которые сейчас погребены под десятью футами снега?
Ее курносый носик подергивается.
— Точно. Что ж. Как вы относитесь к искусству? В Васгаарде так много музеев, нуждающихся в королевском спонсоре. Вы могли бы взять один из них под свое крыло! Покойная королева Эбигейл особенно любила портретные галереи...
Мой глаз дергается от сдерживаемого раздражения. Колфилд, похоже, считает, что быть королевой — это значит посещать садовые вечеринки, потирать локти с теми, кто живет в самых богатых кругах Германии, и ежедневно выкладывать в сеть фотографии моих нарядов. (#ЕеВеличествоЭВЛ).
Я, например, по глупости считала, что наше королевство может заниматься более важными делами; что моя энергия будет направлена на благо тех, кто живет в его пределах.
Очевидно, я была неправа.
Благосостояние германского народа не имеет никакого значения. Не тогда, когда есть пионы, которые нужно посадить на берегу реки Нелле! Или душные портреты, которыми можно любоваться на стенах музеев, которые никто не удосуживается посетить!
Пощадите меня.
— Ваше Величество? — Колфилд смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — Вы слышали, что я только что сказала?
— Простите. Что это было?
— С вашего разрешения, я собираюсь отправить ваш ответ жене премьер-министра Мэллори. Она будет просто в восторге. Все дамы будут в восторге! И освещение в прессе будет самым благоприятным. Уверена, что это получит некоторую популярность в Интернете, с несколькими стратегическими постами. Разве вы не согласны?
Я некоторое время смотрю на нее, затем перевожу взгляд на столешницу, где лежит внушительная стопка писем. Там, должно быть, скопилось сорок приглашений. Все в Германии хотят, чтобы Ланкастеры пользовались уважением на их гала-концертах, аукционах и благотворительных мероприятиях. К сожалению для них — и для меня — «Ланкастеры» в наши дни в дефиците.
По правде говоря, перспектива посещения любого из этих мероприятий так же привлекательна, как корневой канал. Но в глубине души я слышу голос Галиции.
У публики короткая память.
Они не позволят вам горевать вечно.
— Нет ли, случайно, свежей корреспонденции от Олдена Стерлинга? — Колфилд вздрагивает от моего неожиданного вопроса. Ее глаза расширились, ее пальцы сжимают бумагу с цветами, словно ее ударило током.
— Лорд Стерлинг?
Я киваю.
— Он мой знакомый.
— Конечно. Давайте посмотрим. Если я не ошибаюсь... — Она быстро перетасовывает бумаги в стопке, и заметно светлеет, когда натыкается на толстый золотой конверт. — А. Вот он. Хотя, Ваше Величество, я не уверена, что это мероприятие того же социального калибра, что и Общество Благоустройства...
Я выхватываю из ее рук приглашение из блестящей фольги и рассматриваю его. На лицевой стороне шрифтом в стиле арт-деко, крупными черными буквами написаны мое имя и титул. Я обвожу слово «Эмилия» кончиком мизинца, прежде чем вскрыть конверт и вытащить плотный пергамент. Мои глаза пожирают детали вечеринки, перечисленные тем же искусным шрифтом.
— Только одно событие, — пробормотала я. — Это то, что вы сказали, верно? Посетить одно мероприятие, и пресса на некоторое время отстанет от меня... Публика вздохнет с облегчением, увидев меня все еще живой и бодрой...
— О... Да, это идея, но я...
— Пожалуйста, не утруждайте себя приглашением на вечеринку в саду. Вместо этого я приду сюда. — Я возвращаю ей золотое приглашение и поднимаюсь на ноги. — А теперь мне нужно идти. Похоже, мне нужно собрать наряд и у меня очень мало времени на это.
— Н-но... Ваше Величество... при всем уважении, это мероприятие состоится завтра вечером. Согласно этикету, о приеме гостей нужно предупреждать как минимум за неделю...
— Колфилд. — Мой твердый тон останавливает ее болтовню.
— Д-да, Ваше Величество?
— Если мы собираемся работать вместе, я думаю, вы должны знать... Правильный этикет – не совсем мой стиль.
Она все еще таращится, как рыба из воды, когда я поворачиваюсь и выхожу из комнаты.
ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЧАСОВ СПУСТЯ я жалею, что так поспешно решилась на этот план. Когда я держала в руках это приглашение из фольги и размышляла о мучительном послеобеденном чаепитии с миссис Мэллори и остальными членами Общества благоустройства, это казалось лучшей идеей. Но сейчас, когда лимузин Роллс-Ройс остановился перед поместьем Вестгейт, впечатляющим загородным домом семьи Стерлингов, мой пульс участился вдвое. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться за мгновение до того, как распахивается задняя дверь.