- Ты ведь знаешь, что со Степкой уже все ясно. Зачем мучаешь кота и хозяйку?
Ирина Алексеевна подняла взгляд в его глаза; смотрела она даже яростно, отчего Николаич на мгновение растерялся.
- Я не буду усыплять этого кота до тех пор, пока они сами готовы его тянуть! Сколько вокруг равнодушных хозяев, которые не желают обременяться. Эти люди готовы ради него сносить неудобства и растраты, они - друзья своего питомца. Не заставляй меня рушить эту дружбу!
- Ира. Это кот. Всего лишь кот, который сам скоро сдохнет.
- Нет, это не всего лишь кот! Это их отдушина. Они любят его, они готовы...
- Но он не понимает, что его тыкают иглами, чтобы помочь. Все, что он знает - так это то, что ему мучительно больно дышать, что он задохнется, если поиграет со своими любимыми хозяевами, - главврач сдвинул брови. - Не мучай животное. Меня они не послушают. А вот ты...
- Если я предложу им усыпление, то мы их потеряем, - Ирина Алексеевна уткнулась лицом в руки. - Их доверие, их расположение... я все потеряю... Сереж, это - единственные клиенты, которые дарят мне на работе ощущение тепла и того, что не все в нашем мире еще разрушено и забыто. Степка - мой первый постоянный пациент. Я не могу его усыпить.
- Я понимаю твои чувства...
- Нет, не понимаешь. Ты - мужчина, это раз, и ты работаешь дольше - это два. Ты не понимаешь, как эмоции могут идти поперек здравого смысла. Я знаю, что он не жилец. Но я не могу. Просто не могу.
- Ладно, - Сергей взял ее руку. - Давай забудем о Степке. Тебе нельзя переживать.
- Да, пожалуй. Давай не будем о грустном. Лучше поговорим об удалении опухоли, которое будет сегодня в шесть вечера, - она пододвинула к себе журнал записей и ткнула пальцем в одну из них. - Даже хорошо, что сегодня ты на смене. Там, в общем, все обстоит следующим образом...
Но, даже не показывая это остальным, Ирина Алексеевна продолжала думать о Макеевой и ее коте. Он начал сдавать. Сколько он еще сможет протянуть? В уме всплыло лицо Ольги Владимировны, ее всегда улыбающиеся губы, голос, светящийся позитивом, хотя никакого позитива в ее ситуации не было. Откуда у этой женщины было столько сил? Да, она воспитала и вырастила дочерей-погодок, обе поступили в вуз и хорошо учатся, и теперь все ее внимание приковано к коту. Ее любимому, самому лучшему, самому красивому, неизлечимо больному коту.
"Я завидую ей. Она намного сильнее меня..."
Семь лет
- ... И перед операцией голодная диета - двенадцать часов.
- Как? Вообще не кормить? - глаза хозяйки готовы были выпасть из глазниц.
- Воду можно давать в неограниченном количестве.
- Да как же она будет голодная!
- Ничего. От одного разгрузочного денька не умрет. Ей это не грозит, - Ирина Алексеевна в подтверждение своих слов чуть помяла жировую подушку на животе у кошки. - И не нужно так откармливать животное. В восемь месяцев иметь такие отложения - это ненормально.
- Но она у нас уже привыкла, что мы встаем и...
- Послушайте, - серьезно глянула врач на хозяйку. - Если вы не в состоянии взять себя в руки и убрать от кошки корм, то я отказываюсь нести ответственность за возможные последствия вашей халатности к рекомендациям. Голодная диета - это правило. Правило, потому что на препарат будет рвота. Если кошечка поголодает день - ничего страшного не случится. А вот если, когда она будет лежать на спине в наркозе, у нее начнется рвота и еда попадет в дыхательные пути, от аспирационной пневмонии мы ее, скорее всего, не откачаем. Так что решайте, что для вас важнее - чтобы она жила или чтобы не строила вам глазки утром перед операцией.
Судя по всему, хозяйка напугалась. Ирине Алексеевне того и надо было. Таких нужно именно припугивать. Разумеется, если вдруг у животного начиналась рвота во время операции, врачи не распускали пальцы веером, а тут же отвязывали его от стола и переворачивали в естественное положение либо вниз головой, профилактируя вдыхание рвотных масс. Но от аспирационной пневмонии застрахован не был никто. Поэтому все, что можно было сделать - это свести возможность ее возникновения к минимуму. Но даже это уже зависело от врачей только косвенно, и Ирина Алексеевна знала, что для успеха лучше всего напугать возможными последствиями. Пока что это срабатывало.
Записавшись на операцию, хозяйка ушла, а Ирина Алексеевна вернулась за рабочий стол. День обещал быть пустым. Из операционной с кружкой чая вышла довольно растерянная Катя.
- Ир. Ну поспрашивай меня о чем-нибудь.
- Не хочу. Ты и так все знаешь. Жди, пока новая клиника откроется, и тебя сразу повысят до врача.
- Я не могу так больше ничего не делать. Хоть бы кто с чем-то экстренным пришел... инородка какая-нибудь... камень...
- Или пиометра, - вторила, улыбаясь, женщина.
- Да-а-а... или пиометра...
- Какую по счету кружку чая ты уже пьешь?
- Не знаю. Третью или четвертую... а ведь даже обед еще не наступил.
Затишье закончилось только к трем дня, но Ирина Алексеевна этому не обрадовалась, потому что на прием пришла Макеева со своим котом. Ветврач уже начинала ненавидеть, когда Степку приносили в клинику, потому что если его приводили на осмотр, значит, ему стало хуже. Тем не менее, Ольга Владимировна еще и находила в себе сил шутить.
- Свободны, Ирочка? А это мы пришли. Хвораем и ходим по больницам, как старики столетние, - она опустила серого кавалера на стол. - Преднизолон нам, по-моему, уже до фени. Кашляем мы.
- Кашляете? - Ирина Алексеевна насторожилась. - Давно?
- Да вот только пару дней назад обратила внимание, что какие-то приступы у него стали другие. Раньше больше хрипел, а теперь именно кашляет. Как будто что-то в горле у него застряло. И рвота иногда бывает.
- Ясненько... - мрачно протянула врач. - Ну-ка, пойдемте-ка в дальнюю комнату. Эхокардиографию будем делать, смотреть, что там с сердцем.
Полчаса исследования, которое Степка снес героически без всякого писка, расстроили Ирину Алексеевну и саму Макееву еще больше. Гипертрофическая кардиомиопатия в сочетании с митральной регургитацией второй степени - вот такой был дан диагноз.
- В принципе, с учетом, что ему постоянно не хватало кислорода, присутствовала хроническая гипоксия тканей, ничего удивительного в этом исходе я не вижу, - врач вытерла с выбритого участка на грудной клетке кота прозрачный голубоватый гель. - Сердце работает активнее, разносит еще больше крови. А повышенная нагрузка ведет к увеличению самой мышцы, в результате этого увеличения уменьшается объем полости, уменьшается сердечный выброс. Чтобы это компенсировать, сердце работает еще интенсивнее, и это образует порочный круг. Вот такие дела.
- Помоги нам, Ирочка. Ты всегда помогаешь. Пропиши что-нибудь, что угодно - мы проколем, пропьем, проректалим - неважно.
- Надо подключать сердечные гликозиды. Отныне мексидол, эуфиллин, вазотоп и преднизолон для Степки, можно сказать, будут заменять еду. Но на какое время это будет помогать - я даже не могу предположить. Все упирается в то, насколько вы сами готовы тянуть его.
Макеева сделала круглые глаза.
- Мы будем тянуть столько, сколько это вообще возможно. Я не оставлю Степушку... только не теперь, когда мы столько вместе перенесли.
- В таком случае я буду помогать вам со Степкой столько, сколько вы будете нуждаться, - кивнула Ирина Алексеевна. - Поменьше стресса для него. Если кто-то в подъезде начинает ремонт - подключайте успокоительные, "Кот Баюн", дозировка вам известна. Переходите на диету "Ренал".