— Простите, — слышится чей-то голос.
В дверях стоит Граф в щеголеватом дорожном костюме.
— Это шестнадцатая каюта, или, пардон, я ошибся? — говорит он, подходя к Семену Семеновичу.
— Шестнадцатая… А вы, значит, тоже здесь едете?
— Да. Будем знакомы, — изысканно представляется Граф. — Геннадий Петрович… Надеюсь, мы подружимся…
Звучит мощный гудок теплохода.
Семен Семенович бегом возвращается на палубу. Остановившись у перил, он находит взглядом на пристани свою семью и радостно кричит:
— Надя, у меня полулюкс!
— Что? Не слышу…
— По-лу-люкс…
Надежда Ивановна пожимает плечами. А стоящий на пароходе рядом с Семеном Семеновичем Граф помогает ему.
— У него пол-люкса — громко кричит он.
Надежда Ивановна, наконец расслышав, кивает головой. Ей и радостно и грустно. Он счастлива за своего Сеню в полулюксе, и в то же время ей трудно с ним расставаться.
Печальным стало и лицо Семена Семеновича. Супруги, как видно, очень любят друг друга и потому взволнованы предстоящей разлукой, хотя и недолгой, но очень редкой в их жизни.
«Михаил Светлов» отваливает от пристани. Последним у борта остался Семен Семенович. Он грустно машет кепочкой, посылая прощальные приветствия удаляющемуся берегу.
…Теплоход «Михаил Светлов» в открытом море.
Возникает надпись:
ШЕЛ ПЯТНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ УВЛЕКАТЕЛЬНОГО КРУИЗА
«Михаил Светлов» входит в последний порт перед возвращением на родину.
Группа загорелых туристов идет с местным гидом по улице.
Семен Семенович отстает. И в это время его хватает за руку какая-то темпераментная жрица любви и, что-то быстро говоря на своем языке, тащит за собой по направлению к открытой двери дома. Семен Семенович растерян и оказывает ей весьма слабое сопротивление.
Граф замечает это и бросается на выручку.
— Ты куда? С ума сошел?
— Она меня куда-то зовет, что-нибудь случилось…
— Мадам, нон. Нихт. Нет. Ни в коем случае!.. — кричит Граф женщине, вырывая из ее рук товарища.
— Почему? — возражает Семен Семенович. — Может, ей что-то надо…
— Что ей надо, я тебе потом скажу… Леди, синьора, к сожалению, ничего не выйдет… Руссо, туристо, облико морале… Ферштейн? Все!..
Жрица любви, пожав плечами, снова занимает свой пост у раскрытой двери. А Семен Семенович спрашивает Графа:
— А что ей было надо?
На городской площади у какого-то памятника группа туристов окружила местного гида. Это высокий, не по годам стройный и подтянутый старик, одетый аккуратно, но скромно. Его совершенно седые коротко остриженные волосы разделены безупречным пробором. И только мешки под глазами и горькие складки в углах рта свидетельствуют о его возрасте и, видимо, не очень легкой жизни.
Говорит он на отличном русском языке, правда, чуть старомодно, но зато по-петербургски изысканно.
Экскурсия окончена, и, как это принято у советских туристов, руководительница группы преподносит гиду сувениры: модель спутника, матрешку и блестящий электросамовар.
— Спасибо, спасибо, господа! — говорит по-настоящему растроганный гид. — Желаю вам счастливого возвращения на вашу… если позволите сказать, на нашу прекрасную родину… Я бы хотел…
Но тут он вдруг замолкает, словно проглотив какой-то комок, и опускает голову.
Туристы затихают. И в наступившей тишине чуткий Семен Семенович, чтобы разрядить обстановку, говорит:
— А это вам… От меня лично… И от нас всех… Особая московская… — Он протягивает гиду сувенирную бутылочку.
Руководительница группы обращается к туристам:
— Товарищи, минуточку! Сейчас свободное время, погуляйте по городу. Только учтите: ровно в семнадцать ноль-ноль все должны быть на теплоходе…
Граф вытаскивает свои карманные часы. Отскакивает крышка, раздается мелодичный звон. На часах ровно три.
Он незаметно покидает группу и, все убыстряя шаги, сворачивает за угол. Но в последнюю секунду его останавливает Семен Семенович.
— Геша! Ты куда?
— По магазинам.
— А я уже все истратил.
— Я знаю, поэтому тебя и не позвал. Значит, встретимся на теплоходе.
— Нет, мне все равно нечего делать. Я с тобой.
Граф встречает это предложение без особого энтузиазма.
Тихая Рыбная улица. Уже известный нам дом с классическим аптечным знаком и вывеской «Aphoteka Chikanuk».