обстоятельства, конечно же, несколько осложняются.
«Они утверждают, что он все время был без сознания,— размышлял Кеша, возвращаясь на теплоход.— Значит, все-таки этот лопух ни о чем не догадывается».
Желая окончательно убедиться при встрече с Семен Семенычем в том, что все рассказанное ему контрабандистами — правда, он старался пока не думать, каким путем удастся выцарапать попавшие не на ту руку бриллианты.
Ускорив шаг, он танцующей походкой двинулся дальше и даже не заметно для себя начал негромко насвистывать какой-то незамысловатый мотив.
Следует сказать, что Кешиной натуре присуще было одно счастливое свойство: он умел себя успокоить даже в самых безнадежных ситуациях. Отчаяние, даже если оно и овладевало им, то ненадолго и улетучивалось с помощью нехитрых приемов самовнушения и природного оптимизма.
Внезапно словно из-под земли перед Кешей, загородив дорогу, выросла фигура той самой проститутки, которая совсем недавно посягала на невинность и целомудрие Семен Семеныча. Поглощенный своими мыслями, он едва не налетел на нее на полном ходу и от неожиданности остановился как вкопанный. Женщина стояла подбоченясь одной рукой и с уже знакомой зазывностью в глазах глядя в упор на Кешу. Выждав несколько секунд, он едва заметным жестом головы указала на распахнутую дверь своего жилища, предлагая его посетить. Кеша, лихорадочно соображая, как побыстрее и половчее избавиться от этой бестии, вставшей на его пути, лучезарно улыбнулся в ответ. Женщина воспряла духом и ответила такой же многообещающей улыбкой. Готовый откровенно пуститься наутек, Кеша неожиданно сделал шаг вправо. Однако обольстительница обладала, очевидно, прекрасной реакцией и в одно мгновение сделала то же самое, при этом широко расставив руки. Кеша обреченно склонил голову и направился к дверям. Заглянув внутрь, он, казалось, готов был уже войти, однако в последний момент вынырнул обратно, посторонился и галантным жестом предложил женщине пройти первой. Кокетливо кивнув, она проследовала в дом и скрылась за дверью. В ту же секунду Кеша потянул на себя дверную ручку и остался на улице один. Весьма довольный собственной находчивостью, он театрально помахал рукой и, не мешкая ни секунды, бросился прочь. Обведенная таким образом вокруг пальца проститутка с неистовыми ругательствами выбежала на середину улицы, разъяренно потрясая над головой крепко сжатым кулачком. Кеша же, смешно подпрыгнув, обернулся и послал ей на прощание воздушный поцелуй.
* * *
Боль в руке наконец утихла, а быть может, от нее Семен Семеныча просто отвлекали сумбурные мысли, овладевшие им после неожиданного и странного приключения. С одной стороны, он радовался, что благополучно, если не считать ушиба, унес ноги, с другой — его весьма тревожила неразгаданность того, что с ним произошло. А то в душе вдруг поселялась паника. Он интуитивно чувствовал, что, помимо своей воли, впутался в какую-то запутанную криминальную историю, за которую, возможно придется расплачиваться дорогой ценой. Его честная и чистая душа пребывала сейчас в глубоком смятении.
Он настолько был поглощен невеселыми думами, что не заметил, как подошел к пристани. Вся группа была уже в сборе. Не хватало только Горбункова и Кеши. Людмила Петровна паниковала. Но она запаниковала еще больше, когда заметила болтающуюся наперевес забинтованную руку Семен Семеныча.
— В чем дело? Что с вами произошло? — бросилась она ему навстречу.
— Да вот,— смущенно пожал плечами Семен Семе-ныч.— Руку нечаянно поломал.
Еще по дороге к пристани он решил, как только взойдет на корабль, рассказать обо всем капитану. И только ему, и никому больше. Кто знает, что кроется за всем этим! Может быть, капитан поможет ему пролить хоть какой-нибудь свет на это дело.
— Где вы были так долго? А где Геннадий Петрович? — не отставала с расспросами Людмила Петровна.
— Как, разве он еще не вернулся? — искренне удивился Семен Семеныч.
— Я думала, вы вместе были,— пожала плечами руководительница группы.
— Да... но потом он куда-то исчез. Я его долго искал, но не нашел, а потом поскользнулся на арбузной корке и вот...
Словно оправдываясь, он с трудом поднял вверх отяжелевшую левую руку.
— Ладно, разберемся после,— нетерпеливо передернула плечами Людмила Петровна.— И с вами, и с вашим дружком... Кстати, а вот и он!
Беспечно вихляя бедрами, подошел Кеша. Завидев Семен Семеныча и белую гипсовую повязку на его руке, он, не давая ему опомниться, сразу же набросился на бедного Горбункова с упреками:
— Куда вы пропали, Сеня? Я потерял из-за вас столько времени! Где вы были?
— Помилуйте, Кеша, это же вы пропали! Осторожно увлекая Семен Семеныча в сторону так, чтобы никто не мог слышать их разговора, Кеша склонился к нему и горячо зашептал ему в самое ухо:
— Ну какой же вы непонятливый, Сеня! Я ведь только отлучился на пару минут по своей надобности... Ну, вы меня понимаете? Неужели сложно было подождать?
— Кеша, надо было предупредить...
— Я думал, вы поймете сами.
— А я бегал везде, искал вас... И потом... знаете, что со мной произошло?
— Что? — с готовностью спросил Кеша, оглядывая подвязанную руку Горбункова.
Но Семен Семеныч вовремя сумел подавить в себе неожиданный порыв откровения. Кеша, конечно, ему товарищ и на него можно положиться, но он расскажет ему обо всем после, когда поговорит с капитаном.
— Я упал, Кеша. И сломал руку. Вот...
— Но как это случилось?!
— Абсолютная нелепость. На дороге лежала арбузная корка, и я на нее случайно наступил.
— А кто вам гипс накладывал?
— Дело в том, что это произошло как раз напротив аптеки. Там мне и помогли...
— А-а-а...— понимающе кивнул Кеша.
Так, товарищи, давайте поторопимся,— громко сказала Людмила Петровна.
И вся толпа послушно потянулась к трапу, продолжая на ходу обмениваться впечатлениями о достоинствах и недостатках экзотического города Стамбула.
Семен Семеныч с трудом дождался вечера. После ужина, когда теплоход плыл уже в открытом море, он осторожно подошел к каюте капитана и несмело постучал в дверь.
— Войдите! — донеслось из каюты.
Семен Семеныч вошел и нерешительно остановился.
— У вас ко мне вопрос? — осведомился капитан.
— Да... Меня зовут Семен Семенович. Фамилия Горбунков. Я из туристической группы...
— А что с вашей рукой, Семен Семенович?
— Я как раз об этом и хотел с вами поговорить, товарищ капитан. Видите ли, дело в том, что...
— Проходите, не стойте у порога. Присаживайтесь. Рассказывайте все по порядку. Слушаю вас.
Не утаивая даже мельчайших деталей, Семен Семеныч чистосердечно рассказал обо всем, что с ним произошло. Он ожидал, что капитан сразу же вскочит и начнет принимать меры, составит радиограмму и пошлет ее куда следует. Или, может быть, что-нибудь в этом же роде. Однако капитан оставался спокоен и невозмутим. Он взял со стола шариковую ручку в тяжелом металлическом корпусе и начал сосредоточенно простукивать сантиметр за сантиметром загипсованную руку Горбункова. Семен Семеныч с нетерпеливым испугом следил за каждым его движением.
— Ну, что там, что? — наклонился он к капитану, когда тот вернул ручку на прежнее место.
Капитан вздохнул, словно размышляя, следует ли отвечать на этот вопрос.
— Как вы думаете, в чем тут дело, товарищ капитан? — переспросил Семен Семеныч.
Абсолютно спокойно, словно о чем-то совершенно обыденном, капитан сказал:
— Да ничего особенного. Обыкновенная контрабанда. Такое сообщение подействовало на Семен Семеныча словно оглушительный удар грома. Он воздел руки кверху и в отчаянии хлопнул себя по лбу, сразу же вскрикнув от боли, вызванной ударом гипсовой повязки.
— Ох, черт! — коротко вскрикнул он, потирая рукой ушибленное место.
— Ну что вы так остро реагируете, Семен Семеныч! В голосе капитана не было даже намека на тревогу.
— Как вы сказали, товарищ капитан? — переспросил Горбунков, словно желая удостовериться, что не ослышался.