— В среду в нашем ЖЭСе ваша лекция, Семен Семеныч,— многозначительно произнесла Лидия Петровна, не глядя в его сторону, поглощенная разглядыванием широкополой соломенной шляпы.
— Какая лекция? — испуганно спросил Горбунков.
— В красном уголке,— продолжала Лидия Петровна.— Уже висит объявление.
— Я не понимаю...
— А что тут понимать? Кроме вас, из нашего ЖЭСа ТАМ никто не был. А вы только что ОТТУДА.
Положив, наконец, шляпу на место, она принялась за игрушечный водный пистолет.
— А... какая тема? — несмело спросил Горбунков.
— «Нью-Йорк — город контрастов».
— Но я не был в Нью-Йорке...
— А где же вы были? — удивленно спросила Лидия Петровна, опуская пистолет.
— Я был в Стамбуле, в Марселе...
Однако бойкую женщину не так-то просто было сбить с толку,
— Пожалуйста, пусть будет «Стамбул — город контрастов». Какая разница?
Она решительно вложила в его руку пистолет и отправилась дальше. Ее, по-видимому, очень занимало это путешествие по жилищу человека, только что вернувшегося из-за границы.
— Но...— попытался возразить Семен Семеныч.
— Вы не волнуйтесь, объявление мы перепишем. Она уже прикладывала к себе белую майку с изображением Эйфелевой башни.
— Как же так? — снова попытался вставить слово Семен Семеныч.
Но она его не слышала. Разглядывая себя в зеркале, Лидия Петровна, словно невзначай, снова переспросила:
— А что у вас с рукой?
— Закрытый перелом. Потерял сознание. Очнулся — гипс.
— Так... отлично, отлично,— не отреагировав на слова Горбункова, пропела Лидия Петровна, укладывая на прежнее место майку.— Скромненько, но со вкусом,— невпопад добавила она.
И она снова продолжила обследование вещей, попадавшихся на глаза. Вот так, осторожно крадучись, она приблизилась, наконец, к небольшому туалетному столику, над которым висела репродукция с картины Айвазовского. Вдруг на глаза ей попалась не то шкатулка, не то какой-то ящичек ярко-красного цвета, разукрашенный поверху пестрыми картинками. От восторга у Лидии Петровны перехватило дыхание.
— Ах! — с восторгом воскликнула она и, низко склонившись над ящичком, осторожно, словно великую драгоценность, взяла в руки и поднесла к лицу.— Какая прелесть!
Она вертела ящичек, разглядывая его со всех сторон, время от времени поднося к носу и принюхиваясь.
— Какая прелесть! — не уставала повторять восхищенная женщина.— Какая прелесть!
Заметив ее восторг, Семен Семеныч тоже улыбнулся. Он словно радовался вместе с нею.
— Вам нравится? — наконец спросил Горбунков.
— Умеют же делать, — ушла от прямого ответа хитрющая домоуправша, собираясь поставить вещь на место.
— Правда, нравится?
— Очень,— призналась она.
Он раскрыл было рот, собираясь предложить ей в подарок сувенир, но Лидия Петровна неожиданно повернулась к нему и повторила уже дважды до того заданный вопрос:
— А что, вы говорите, у вас с рукой, Семен Семеныч? Вы ее ушибли?
— Это вам,—смущенно улыбаясь и указывая глазами на ящичек, тихо сказал он.— Сувенир.
— Что вы?! — растроганно пропела Лидия Петровна.— Спасибо! Огромное спасибо!
Снова отвернувшись от него, женщина, осмелев, плотно прижала к себе ящичек и, подцепив длинными ногтями крышку, попыталась ее открыть. Крышка не поддавалась. Она попробовала с другой стороны, но безуспешно. Лидия Петровна явно начинала нервничать. Ей не терпелось узнать, что же там, внутри.
— Кнопочку нажмите,— подсказал ей, заглянув через плечо, Семен Семеныч.
— Ага,— понятливо улыбнулась Лидия Петровна и, еще раз крутанув ящичек, нащупала заветную кнопочку.
— Смелее,— приободрил ее Горбунков.
Раздался негромкий щелчок. В тот же миг крышка с треском отскочила, и из ящичка выпрыгнул смешной разукрашенный игрушечный чертик, разразившийся своим дьявольским смехом.
— Ой! Что это?!
От страха Лидия Петровна подпрыгнула на месте и чуть не выронила игрушку из рук. От ее восторга не осталось и следа. Однако Семен Семеныч, увидав ее реакцию, радовался, как ребенок. Он запрокинул голову и со смехом спросил:
— Здорово, да? Смешно...
— Очень,— ответила Лидия Петровна, едва сдерживая слезы разочарования.
Заметив, как расстроилась женщина и не сразу догадавшись о причине такого расстройства, Семен Семеныч растерялся. Он хотел еще что-то объяснить, но Лидия Петровна молча передала ему коробочку со все еще смеющимся чертиком, мимолетным движением поправила сзади волосы и гордо отвернулась.
— Лидия Петровна, хотите, я вам еще покажу...— попытался несмело Горбунков.
Однако готовая разрыдаться женщина уже направлялась к двери. Уже на пороге она коротко бросила через плечо:
— Спасибо...
И ушла, громко хлопнув дверью и оставив растерянного Горбункова стоять посреди комнаты.
В последний раз взглянув на чертика, он пожал плечами и о чем-то задумался.
— Сеня, ты собираешься сегодня спать? — спросила Надя, которая давно наблюдала за ним, стоя у двери, ведущей из спальни.
— Что? — испугался от неожиданности Семен Семеныч. Но почти сразу же спохватился: — А, это ты, Надюша... Да-да, конечно... Ты иди, ложись. Я сейчас...
Он затолкал чертика в коробку, захлопнул крышку и, поставив сувенир на место, отправился вслед за женой.
* * *
Надя лежала с закрытыми глазами, тесно прижавшись к мужу. На ее лице блуждала блаженная улыбка. В эту ночь им обоим было не до сна. Правда, по разным причинам.
Для Семен Семеныча радость встречи с женой была омрачена сознанием того, что над ним нависла опасность, которая в любой момент может обернуться чем угодно. Мысли в его воспаленном мозгу, словно в каком-то странном калейдоскопе, проносились на бешеной скорости, обгоняя друг друга.
Боясь пошевелиться, чтобы не потревожить жену, он лежал, обхватив ее пальцами зажатой в гипс руки. Ему почему-то вспомнился сейчас Кеша. Но сразу же мысли понеслись дальше, к двум контрабандистам, заточившим, помимо его воли, в гипс ушибленную руку. Память выхватила яркий блеск лучей, исходивший от массивных бриллиантов, колье и брошей. Семен Семеныч вздрогнул, представив изумление, удивление и испуг жены, если бы она узнала или хотя бы догадывалась, на каких сокровищах так мирно покоится сейчас ее белокурая голова.
— Сень, а Сень? — тихо позвала вдруг Надя.
— М-м-м,— тихо отозвался он.
— Ты спишь?
— Не-а.
— Сень, расскажи еще что-нибудь.
— Что именно?
— Ты Софи Лорен видел?
— Не-а.
— А кока-колу пил?
— Угу.
— Ну, и как тебе? Понравилось?
— Да ничего особенного.
— А-а-а...— понятливо протянула жена.
Семен Семеныч открыл глаза. Луна тускло освещала комнату, и на него с фотографии, висящей на противоположной стене, радостно смотрел он сам и его юная невеста, Надюша, наряженная в свадебное платье и белую прозрачную фату. Семен Семеныч вздохнул и снова закрыл глаза.
— Сень, а ты...— хотела что-то еще спросить Надя, но он ее остановил:
— Спи, спи. У нас еще будет время, чтобы поговорить. Завтра успеется.
— У-у-у,— сладко протянула она сонным голосом и слегка пошевелилась, устраиваясь поудобнее.
Однако уснуть в эту ночь Семен Семенычу, по-видимому, было не суждено. Он без конца думал о том, как неожиданно повернулась его доселе спокойная и упорядоченная жизнь, о том, какую странную и нелепую шутку сыграла с ним судьба. Не помогали и мысли о том, что он, выполняя патриотический долг советского гражданина, содействует государственным органам в раскрытии преступления и поимке контрабандистов. И зачем он только поехал за границу?! Отдохнуть? Набраться впечатлений? Накупить сувениров? Наверное. Но сейчас он с удовольствием пожертвовал бы всем этим, лишь бы поскорее освободиться от лишнего груза на душе и злополучных бриллиантов, заточенных в гипс.