— Понимаешь, он может подумать о нас с тобой что-нибудь не то… — говорил хозяин дачи, входя вместе с ней на полутёмную веранду.
Ясно, что он не в восторге от предстоящей встречи Марины с его сыном. Мало того, что она слишком хороша собой, чтобы быть просто знакомой, она ещё и очень молода. Даже моложе Виктора.
Марина сделала вид, что не замечает его недовольства.
— Но я же твоя секретарша, — произнесла она как можно беспечнее. — Могу я приехать по неотложному делу?
— В одиннадцатом часу вечера?
По полутёмному коридору они направились к дверям гостиной. За дверями послышались шаги им навстречу и двери раскрылись, залив пол коридора ярким светом. В освещённом проёме возникла высокая стройная фигура. Светлоглазый блондин, остановившись на пороге, вгляделся в полумрак.
Виктор был одет по-домашнему — белую майку с английской надписью «Гарвардский университет» и кремовые брюки. Он окинул Марину взглядом, и у неё на миг перехватило дыхание. Она вспомнила, что, выйдя из машины, не поправила причёску и не посмотрелась в зеркальце. Наверное, она ужасно выглядит. Но сейчас лезть в сумочку за косметичкой было в высшей степени глупо.
— Виктор, познакомься, — сухо кашлянув, сказал отец. — Марина Вячеславовна Илюшина, моя секретарша.
Виктор широко, по-голливудски, улыбнулся и шагнул навстречу гостье.
— Карелин, Виктор Григорьевич, — Он с лёгким поклоном протянул ей руку. — Можете звать меня просто Виктор.
Она едва коснулась его пальцев, изобразив пожатие. Рука у неё дрожала, и ей вовсе не хотелось, чтобы он заметил это.
— Я читала про вас, — сказала она, чтобы заполнить возникшую паузу. — Кино с вами, конечно, тоже видела.
— Да, я стал киноактёром, теперь это факт, — он кивнул, продолжая улыбаться. В его голосе слышался заметный английский акцент. — Кое-кого это, кажется, не слишком радует, — он оглянулся на отца.
— Всё-таки лучше бы ты стал финансистом, — пробурчал тот. — Это гораздо более стабильный бизнес.
— Ты пригласишь гостью к столу? — Виктор снова обратил взгляд на Марину.
Она не могла не отметить, что в жизни он выглядит привлекательнее, чем в кино и на обложках журналов. Такое бывает нечасто.
— Марина Вячеславовна приехала на пять минут по неотложному делу, — сказал отец. — Я сейчас завизирую одну бумагу, и она расстанется с нами. Ей нужно срочно вернуться в офис.
Марина испуганно посмотрела на него.
— Но дело не такое уж и срочное… — сказала она и потупилась.
Ну вот, теперь они решат, что она напрашивается в гости. Но что ей делать? Бандит предупредил, что второй попытки не будет!
— Значит, дама остаётся! — воскликнул Виктор и посторонился, предлагая гостье пройти в гостиную. — Вы проделали немалый путь, добираясь из Москвы, и без ужина мы вас не отпустим.
Карелин-старший выдавил улыбку:
— Прекрасная мысль. Действительно, Марина, почему бы вам не остаться у нас?
— Ну, если вы настаиваете…
— Да чего там, давайте без церемоний! — сказал Виктор.
Она взглянула на него с благодарностью. В её маленькой победе была и его заслуга.
— Присаживайтесь, — сказал ей хозяин дачи, придвигая стул. — Я сейчас скажу Аркадию, чтобы принёс для вас приборы.
Аркадий — пожилой флегматичный толстяк, выполнявший обязанности повара и прислуги, — привык к визитам Марины и не удивился её появлению. Заодно с тарелками и приборами для гостьи Аркадий поставил на стол вазу с цветами, какую всегда ставил во время интимных ужинов его хозяина с Мариной, принёс и подсвечник с тремя витыми свечами.
Прежде чем сесть за стол, Марина зашла в ванную. Включила воду и осмотрела себя в большом зеркале. Её лицо выглядело чересчур бледным. Пришлось нанести на щёки немного румян. Минуты две она подводила губы и глаза. В завершение достала из сумочки упаковку, которую дал ей Борода, дрожащими руками извлекла из неё несколько таблеток и спрятала в маленький кармашек в складках платья. Отсюда в нужную минуту их будет удобнее достать.
Карелин-старший и Виктор, дожидаясь Марину, стояли в гостиной у окна. Банкир курил.
— Я и не знал, что у тебя такая хорошенькая секретарша, — с многозначительной улыбкой сказал Виктор, когда повар удалился из гостиной. — И часто она приезжает к тебе на ночь глядя визировать бумаги?
Карелин-старший стряхнул пепел в пепельницу, стоявшую на подоконнике.
— Ты должен меня понять…
— Я понимаю, папа, и давай не будем делать из этого проблему.
Отец посмотрел на него, потом снова перевёл взгляд на окно. Там в сумерках тонули очертания забора и мохнатых сосен.