— Ты спрашиваешь меня об этом уже в десятый раз. Ну конечно, никому! Да ты сам подумай, зачем мне выдавать вас? Я тогда, получается, сама себя под монастырь подведу.
Киллер нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Шеф, так когда мочить?
— Погоди, — отмахнулся Борода.
Он снял наушники и задумался. Шалава предложила Извекову лететь с ней в Асунсьон бизнес-туром. Багаж её наверняка тщательно осматривать не будут. Вот она, возможность переправить бриллианты в Южную Америку! Сама подворачивается, и искать не надо!
Последние два дня главарю не давал покоя «прокол», допущенный его людьми при ликвидации Карелина. Следователям достался труп Кубометра. Теперь милиция начнёт опрашивать родственников убитого, выяснять круг его знакомств и, конечно, рано или поздно выйдет на группировку Бороды. Это, а ещё настойчивые напоминания Шанхая о долге в пятьдесят тысяч долларов вынуждали Бороду торопиться с отъездом из России. Предложение Марины, сделанное Константину, показалось матёрому бандиту заманчивым. В его голове сразу созрел план…
— Они что там, трахаться начали? — бурчал недовольный Холодец.
— Заткнись ты! — шикнул на него главарь. — Ликвидация отменяется!
Верзила уставился на него.
— Почему?
Борода не удостоил его ответом. Вынул из кармана мобильный телефон и застучал по кнопкам.
Затренькал старенький аппарат в прихожей. Константин вышел из комнаты и поднял трубку.
— Алло.
— Извек, слушай сюда, — приглушённо заговорил Борода. — Кончать мы её сейчас не будем.
— Что-то случилось?
— Проси её, чтоб взяла тебя с собой в Парагвай, пока не передумала. Остальное объясню позже. А сейчас выставь её из квартиры. Но быстро и по-культурному, понял? Тащи её в ресторан, в парк, в клуб, куда угодно, и вообще «клей» по высшему разряду!
— Ясно.
— Выполняй.
Извеков в растерянности обернулся к Марине.
В течение всего этого короткого разговора она мне сводила с него глаз, и сейчас встревожилась:
— Кто звонил? Опять твои тёмные делишки?
— Да нет, всё нормально, не волнуйся.
Они вернулись в комнату.
— Я так больше не могу, — Марина стонала от отчаяния. — Скажи в последний раз: ты любишь меня? Я вообще что-нибудь значу в твоей жизни?
— Ну, разумеется…
Константин, сбитый с толку неожиданным приказом Бороды, какое-то время озадаченно молчал. Вдруг он встрепенулся и посмотрел на неё каким-то шальным взглядом.
— Люблю! — закричал он. — Конечно, люблю!
Он сделал попытку её обнять, но она отодвинулась. Момент для объятий казался ей не самым подходящим.
— Тогда ты летишь со мной, — сказала она твёрдо.
— Мариночка! — Он шумно выдохнул, а потом заулыбался, почти засмеялся. — Лечу, хоть завтра лечу! Южная Америка — это хрустальная мечта моего детства! Всю жизнь хотел там побывать!
Марина даже слегка удивилась. Ещё пять минут назад он как будто не проявлял особой охоты куда-то лететь с ней, и вдруг такая резкая перемена.
— А сейчас мы идём в ресторан, — он наконец поймал её за талию и притянул к себе.
— Прямо сейчас?
— А когда же? Мы должны отметить наше счастливое спасение!
На этот раз Марина не стала уклоняться от поцелуев. Его лихорадочную дрожь, вызванную растерянностью и страхом не угодить бандитам, она приняла за любовное возбуждение.
— Идём, дорогая, — он повлёк её к двери.
«Костик всё-таки очень мил, — подумала она. — Он славный, несмотря ни на что. Я просто обязана его спасти, пока он не погиб окончательно. В отличие от голливудского красавца Виктора он всегда будет со мной…»
Через минуту они уже спускались в лифте. Марина не могла сдержать улыбки, глядя на Извекова. Он был весь красный, отдувался и вытирал пот со лба.
— Завтра я позвоню насчёт визы и авиабилета для тебя, — сказала она. — Надеюсь, за границей ты наконец начнёшь новую жизнь.
Он тоже выдавил улыбку:
— Мы вместе её начнём!
Глава 24
Из ресторана она повезла сильно подвыпившего Константина в квартиру, где накануне провела ночь с Виктором и где, как она знала, сейчас никто не жил. Домой к себе она возвращаться боялась.
И ей странно было проснуться утром в той самой постели, на которой ещё совсем недавно рядом с ней лежал Виктор. Теперь его место занимал Константин.
В окно сочился бледный рассвет. Тускло поблёскивали на стенах застеклённые эстампы. Извеков спал, уткнувшись носом в подушку. «Вчера он слишком перебрал. Наверно, от волнения, — думала она. — Никогда не видела его таким пьяным…»