Данные на этих четверых, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности, имелись в компьютере московской милиции. Обыск длился чуть ли не до отбытия лайнера. Борода и его сообщники едва успели подняться на борт, как дверь за ними захлопнулась, лестница отъехала и «Боинг» покатил по взлётной полосе.
Места Марины и Константина были в разных концах салона. Когда самолёт был уже в воздухе, она встала и направилась к отсеку, где находились умывальники, но вдруг остановилась как вкопанная. Среди пассажиров она увидела знакомую четвёрку! Бандиты как ни в чём не бывало сидели на своих местах и уплетали жареных кур, принесённых стюардессой. Заметив Марину, они приветливо заухмылялись, начали подмигивать, однако подзывать к себе не стали, как будто её присутствие на борту их вообще не интересовало. Ошеломлённая, она направилась по проходу дальше, к креслу, в котором сидел Константин. Он тоже ел курицу.
— Здесь эти… сам знаешь кто… — в тревоге зашептала Марина. — откуда они взялись?
— Тоже удивляюсь, — он пожал плечами. — Наверное, до Касабланки летят. Борода, помнится, хотел побывать в Марокко…
— Но как они оказались на нашем самолёте?
— Ну, как… Случайно, конечно. Да не переживай ты, они сойдут в Касабланке!
Но в Касабланке бандиты не сошли. Всю короткую остановку они просидели в самолёте и полетели дальше в Асунсьон. Тревога Марины переросла в тихую панику.
— Они летят с нами! — зашептала она, наклоняясь к уху Извекова. — Почему? Что им от нас надо?
— Не знаю, но, по-моему, причин для беспокойства нет. Если бы им что-то было от нас надо, то они разыскали бы нас ещё в Москве. А что они могут сделать нам в Парагвае?
— Но откуда они узнали, что мы летим именно этим рейсом?
Константин принял озадаченный вид.
— Хрен их знает… Да тебе-то что? Всё равно в аэропорту мы расстанемся с ними. В крайнем случае — обратимся в парагвайскую полицию, она защитит нас гораздо лучше, чем московская милиция.
В Асунсьон они прибыли во второй половине дня. Ярко-оранжевое заходящее солнце заливало лётное поле и монументальное здание аэропорта. Таможенный контроль Марина и её спутник прошли без проблем. Прежде чем ехать в гостиницу, Константин предложил сначала поужинать в одном из ресторанчиков, расположенных вблизи аэропорта. Марина вгляделась в снующую вокруг пёструю толпу. Зловещей четвёрки поблизости не было, и она согласилась. Константин попросил носильщика показать, где находится ресторан «Золотой лев». В путеводителе о нём сообщалось, что здесь превосходная европейская кухня и «шведский стол».
Ресторан оказался в десяти минутах ходьбы. Просторный зал был переполнен. Играл небольшой джаз-оркестр, перед эстрадой танцевала толпа. Развешенные повсюду полотняные занавески, расшитые цветами и драконами, отделяли столики один от другого, создавая подобие отдельных кабинетов. Нашёлся такой «кабинет» и для Марины с Константином. Извеков, кряхтя от натуги, собственноручно втащил сюда оба чемодана.
Ужинали они почти два часа. Пили местное вино и не без опаски пробовали национальные блюда, отдавая всё-таки предпочтение знакомой европейской кухне. От вина у Марины приятно закружилась голова, и, глядя на обходительного и любезного Константина, даже стала недоумевать, как это она могла увлечься Виктором. Танцуя с Извековым танго, она дала себе слово выкинуть американца из головы. У неё есть и всегда будет только один мужчина — Костя Извеков. В его сияющих глазах светилась самая неподдельная любовь.
— Прекрасный вечер, ты не находишь? — шептал он, прижимаясь к ней в танце.
— О да. Мне здесь нравится.
— Мы обязательно придём сюда ещё раз.
Она настолько расслабилась, что, вернувшись из туалета в «кабинет», даже не поняла, в чём дело. Где Константин? Куда он пропал? И почему на столике лежат деньги? Оглядевшись удивлённо, она заметила записку, нацарапанную на салфетке: «Спасибо за поездку. Прощай. Забудь обо мне навсегда. Константин».
Марина выбежала в зал. Извекова нигде не было. Обратилась с расспросами к официанту. Увидев её взволнованное лицо, он в первую минуту встревожился, но, узнав, что кавалер сеньориты оставил деньги за ужин, успокоился и с соболезнующей улыбкой заметил, что такое в жизни бывает.