Борода срочно собрал сообщников.
— Значит, так, — возбуждённо заговорил он. — Шалаву будем брать на наживку и раскручивать по полной программе!
И он посвятил их в свой план, который созрел у него ещё накануне. Суть его заключалась в том, чтобы женить Илюшину на Извекове и при его участии вытянуть из неё карелинские миллионы. По замыслу главаря, главное — чтобы Илюшина и Извеков зарегистрировали брак, а всё остальное делается элементарно. Молодой супруг, якобы для открытия собственного бизнеса, уговаривает жену перевести её миллионы, например, в Пакистан или на Цейлон. То есть в такую страну, где, в случае смерти жены, её состояние наследует только муж. А когда деньги окажутся там, «шалава» быстренько попадает в автомобильную катастрофу или «случайно» тонет во время речной прогулки.
— Усекли идею? Бабу аккуратно убираем, её грины достаются нам, — взгляд главаря упёрся в Константина. — Тебе предстоит самая ответственная роль. Шалава ради тебя, раздолбая, под уголовную статью пошла, брюлики у любовника увела. Стало быть, она в тебя влюблена и выскочить за тебя должна с радостью. Главное — уговорить её перекинуть «бабки» туда, куда я скажу.
— Утопим её в ванне! — хохотнул Холодец. — Самое милое дело!
— Сначала её надо найти, — возразил Колян.
— Шалава сейчас в Арагуари, — сказал Борода. — Наймём частного детектива, он нам её разыщет. А тогда, — ухмыльнувшись, он ткнул Извекова пальцем в живот, — возьмёшься за работу. Парень ты симпатичный, должен уломать её быстро. Нежности подпусти, ласки, бабы это любят…
Константин кивал, хотя далеко не был уверен в своей лёгкой победе над Мариной. Особенно если вспомнить его позорное бегство в Асунсьоне.
— Может, хоть такая польза от тебя будет, — прибавил Холодец. — А то болтаешься с нами как кобылий хвост, ни толку от тебя, ни проку.
В тот же день вся компания выехала в Арагуари. Местный детектив, которого нанял Борода, оказался малым расторопным, за три дня выяснил, где живёт Марина Илюшина, чем занимается, когда выходит из дому, в каком ресторане обедает, где бывает по вечерам. Разузнал, что приехала она сюда не одна, а с молодым американским киноактёром Виктором Карелиным, с которым, судя по всему, состоит в отношениях.
— Слышь, Извек, у тебя конкурент, — узнав об этом, сказал Константину Холодец. — Тебе придётся попотеть.
— Наверняка это он вытащил её из парагвайской тюряги, — заметил проницательный Колян.
— Он, точно, — кивнул Борода. — Она ведь наследница миллионов его папаши!
— Тоже, небось, хочет наложить на них лапу, — усмехнулся Колян.
Борода задумался. Скорее всего, Колян прав. Ведь не может же забота младшего Карелина об Илюшиной объясняться одной только вспыхнувшей к ней любовью. В любовь Борода не верил и считал, что из-за красивых глаз из тюрьмы никого не вытаскивают и на роскошных виллах не поселяют. За всем этим кроется расчёт. Причём ясно какой.
Но в этой версии главаря смущало то, что завещание банкира было оглашено после побега Марины из тюрьмы. Помогая ей бежать, младший Карелин, по идее, ещё не знал о содержании завещания. Или знал? Может, пронюхал случайно и затеял свою игру?
— Шеф, вальнуть надо этого артиста, чтоб не путался под ногами, — пробасил Холодец. — Вгоним в него пару пуль, и дело с концом.
— Это решило бы многие проблемы, — согласился главарь. — Но его сейчас нет, он занят на съёмках в Парагвае. Когда приедет — неизвестно. Ждать его нет времени, начнём действовать немедленно. Прямо сегодня. Вечером шалава, наверное, опять попрётся в театр…
Борода и его сообщники не придумали ничего лучшего, как свести Константина с Мариной во время её прогулки по Санта-Витории. К этому ответственному моменту подготовились со всей серьёзностью. Извекову в модном салоне прикупили кое-что из одежды: белые брюки, футболку, пляжные полуботинки. Облачившись во всё это, он превратился в прежнего красавца, каким Марина должна была помнить его по Москве. Бороде этого показалось мало, и Константину пришлось нанести визит в дорогую парикмахерскую.
Дожидаясь его, трое сообщников сидели за столиком уличного кафе и обсуждали Илюшину с её «актёришкой». Вскоре разговор перетёк на местных проституток. Долго сравнивали их с московскими. В конце концов пришли к выводу, что «наши всё-таки лучше». И вообще в России лучше, хоть и хреново.