Он сделал остановку в Барбасене, чтобы перекусить и заправить баки горючим, и снова отправился в путь. Ночь застала его в дороге. Фары «Ягуара» освещали ровную и прямую, как стрела, автостраду. Постепенно им стало овладевать какое-то оцепенение, сказывалась предыдущая бессонная ночь. К тому же в машине испортилась система кондиционирования воздуха, и пришлось ехать во влажной, жаркой духоте, от которой не избавляли раскрытые окна.
Ночью движение на шоссе было не таким оживлённым, как днём или вечером, и Виктор начал понемногу нажимать на скорость. Обычно ощущение быстрого движения прибавляло ему бодрости. Он потому и предпринял автомобильную поездку, а не воспользовался поездом, что хотел отделаться от гнетущих переживаний. Но это ему не удавалось. Он смотрел на шоссе, освещаемое фарами «Ягуара», и видел перед собой Марину. Перед ним неотступно стояли её глаза, в которых отражалось яркое бразильское солнце…
Впереди, в попутном направлении, двигался трейлер. Виктор стал поворачивать руль, решив обойти его слева. Мельком подумал о полиции, которая может задержать его за превышение скорости, но тут же выкинул эту мысль из головы. Всё потеряло для него всякое значение. Руки расслабленно лежали на руле, взгляд упирался в огни на кузове трейлера, в ушах звенели режущие ножом слова: «Я не могу выйти за вас замуж»…
«Ягуар» приблизился к трейлеру и начал его обгонять, как вдруг навстречу вынырнула легковушка. Виктор не отреагировал на её появление. В ту секунду, когда машины шли на сближение, он даже не без удовольствия подумал, что сейчас всё закончится и он обретёт, наконец, покой. Это лучше, чем мучиться всю жизнь от неразделённой любви.
Он думал так, а между тем его нога, чисто импульсивно, давила на тормоз. Пронзительно завизжали шины. Если бы не страховочный ремень, его бы бросило грудью на руль. Шофёр легковушки, в отличие от Карелина, лихорадочно вывернул руль и, тоже тормозя, направил свою машину в сторону.
«Ягуар» всё же столкнулся с ней. Раздался звук удара. На асфальт хлынули осколки стекла. «Ягуар» резко развернуло, он пошёл юзом и вдруг, с грохотом закувыркавшись, вылетел на обочину…
Марина проснулась с мучительным чувством, что она что-то потеряла. Самое ужасное, она никак не могла вспомнить — что именно. Её вещи (в основном одежда, которая была куплена здесь, в Арагуари) оставались на месте. Она даже зачем-то перебрала их, попутно найдя бритвенный прибор, забытый Виктором. Потом долго сидела у столика с телефоном и пила кофе, не зная, как ей теперь быть. После полудня её пронзила мысль, что он ушёл навсегда. Он не позвонил ни разу. Сама не желая себе в том признаться, она весь день ждала его звонка. Неужели он ушёл окончательно? Если так, то её подозрения безосновательны. От охотника за миллионами она бы так легко не отделалась.
Вечером она позвонила в Москву Абрамову.
— Виктор Григорьевич никак не мог узнать содержание завещания, оно хранилось в двойном запечатанном конверте в сейфе Лондонского Королевского банка, — объяснил ей юрист. — Только если сам отец не сообщил ему эти сведения. Но такие вещи не говорят никому, даже близким родственникам, поскольку это открывает широкое поле для всевозможных махинаций, вплоть до убийства завещателя…
Когда речь зашла о старшем Карелине, Марина поинтересовалась, как продвигается расследование, не нашли ли убийцу? Абрамов ответил, что, по имеющимся у него сведениям, убийцу не нашли, но у милиции есть его фоторобот. Его публиковали в газетах.
Через четверть часа Марина сидела перед экраном монитора в ближайшем интернет-кафе. Борода утверждал, что убийцу нанял Виктор, но она не поверила этому. Она и сейчас не верила. Тем больше ей хотелось увидеть этот фоторобот и прочитать всё, что об убийстве банкира имелось на сайтах российских СМИ.
Марина лихорадочно нажимала на кнопки клавиатуры, её глаза скользили по строчкам на экране. Когда появлялись колонки криминальной хроники, она задерживала изображение. Докопавшись наконец до сообщений месячной давности, она прочитала одну из заметок об убийстве главы «Омега-банка». А вскоре обнаружила и фотографии. На одной красовался мощный полнолицый покойник с прищуренными глазами и татуировкой на груди. Марина узнала Кубометра, и у неё перехватило дыхание. Под фотографией сообщалось, что это, предположительно, один из киллеров, погибший в результате неосторожного обращения с взрывным устройством. Его личность устанавливается.