— Руна Эттерсон из Дома Эттерсонов, Магус Венената. — Она протянула мне руку.
Венената означало «яд» на латыни. Руна была магом ядов и сейчас она улыбалась, протягивая мне руку. Наверняка она могла отравить меня, просто дохнув в мою сторону.
— Каталина Бейлор. Из Дома Бейлоров. — Я пожала ее руку.
Она ухмыльнулась мне.
— Ага, замешкалась на секунду. Не волнуйся, случайных незнакомцев я травлю только по вторникам.
— Сегодня вторник, — подсказал Леон.
— Упс. Ничего страшного. Ты уже назвала мне свое имя, так что мы знакомы. Можешь расслабиться. — Она повернулась к Леону. — А вот тебя я не знаю. Поэтому ничего не обещаю.
— Это мой кузен, Леон.
— Рада знакомству, кузен Леон. Так, и где у вас тут отравленные харчи?
Я провела ее к холодильникам и открыла двери. Полки были забиты тубами с глазурью и мастикой всех цветов. Руна потерла ладошки.
— Ну, чего стоим, кого ждем? Хватаем ложки и приступаем к работе. — Никто не проронил ни слова и не шелохнулся.
— Что? А вы как думали? Что я буду морщить нос и вынюхивать отраву? Если бы. Нет, лопайте сами и если умрете, тогда я смогу сказать: «Да, это отравлено».
Ривера вздохнул.
— Мэм. Пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно. Согласно договору между Домом Роган и Домом Эттерсон…
— Да знаю. Я уже две недели торчу в домике охраны на тот случай, если на этой свадьбе кого-нибудь отравят. Дайте мне немного повеселиться.
Руна подняла руки. От нее повеял прозрачный зеленый туман, прошел через холодильники, и растворился. Она шагнула вперед, взяла тубу со снежно-белой мастикой, открыла ее, отщипнула немного мастики и отправила ее в рот.
— Ммм, вкуснющий цианид. Старая школа. Гистотоксическая гипоксия у вас, вашего дома и коровы. Погодите-ка. — Она подняла руку. — Что это за рыбное послевкусие?
Руна съела еще немного и громко причмокнула губами.
— Чувствую его на кончике языка. Ооо. Тетродотоксин. Коварно. Цианид прикончит вас за считанные минуты, но если вам посчастливится принять антидот, вас все равно угробит тетродотоксин.
Руна протянула руки.
— Каждая туба здесь отравлена. Вся мастика. Если бы отравитель просто покушался на счастливую парочку, то тогда бы он использовал таллий. У него нет ни вкуса, ни запаха, он смертелен и его действие требует несколько дней. Сделанное же нашим товарищем примерно так же тонко, как взять молоток и с размаху бахнуть им жениха с невестой по голове. Вы ищете кого-то, для кого смерть Коннора с Невадой глубоко личная. Этот человек хочет видеть, как они будут мучиться, умирая. Он будет находиться на свадьбе или вблизи нее. Он так сильно хочет причинить боль и наблюдать за этим, что готов рискнуть своей собственной безопасностью. Он не может этого дождаться. В этом ощущается радость и ужасная злоба.
Это сходилось со всем, о чем я думала на данный момент. Я нашла моего главного подозреваемого и показала планшет Ривере и Леону. Ривера сощурил глаза.
— Обретает смысл, — хмыкнул он.
Губы Леона растянулись в диковатой ухмылке.
— О, я на это надеюсь. Очень надеюсь.
— Кто ответственен за мастику? — спросила я.
— Джереми, — сказал Карлос. — Но он хороший малый. Он бы этого не сделал.
Ривера заговорил в телефон.
— Баг, мне нужен полный отчет по Джереми Вагнеру. Платежи, кредитная история, любая связь с Роганом или Бейлор. Я хочу знать, где он был и что делал с того момента, как Валентина была нанята на свадьбу. Все, что ты сможешь накопать.
Мы проверили досье каждого сотрудника. Джереми Вагнер был чист, а значит, либо мы были не компетентны, либо он хорошо скрывал свою темную сущность. Попытка отследить действия Джереми за последние дни, даже с талантом Бага потребует времени. У нас не было времени. Прямо сейчас в «Горной Розе» миссис Роган могла разливать детям отравленный лимонад.
Мне придется использовать свою магию. От этого меня знобило и подташнивало, будто меня саму отравили. Это было ужасным чувством. Сердце гулко колотились в груди. Я хотела остаться в каком-нибудь тихом месте наедине сама с собой, где угодно, но только не здесь. Мне хотелось, чтобы это было чужой проблемой.
Они собирались отравить мою сестру. И Рогана. И его мать. И всех их друзей, родственников и детей. Мию Розу с блестящим единорогом. На ум мне приходил только один человек, способный на подобную ненависть.