— Не плачь, Каталина — он этого не стоит. Не позволяй себе расстраиваться из-за него, — засуетился вокруг меня Леон. — Пожалуйста, не плачь. Я все как-нибудь улажу. Только не плачь, иначе я начну плакать с тобой, а потом ты всем об этом расскажешь и мне будет стыдно. Тебе нужны платочки? Вот.
Он схватил с заднего сиденья коробку бумажных платочков и сунул мне в руки.
— Не расстраивайся.
— Я не расстроена, — процедила я сквозь зубы. — Я чертовски зла.
Леон моргнул.
— Ты не злишься.
Я повернулась и посмотрела на него. Он отпрянул назад.
— Эта ничтожество всерьез считает, что у него есть шанс с нами потягаться. Он думает, я так польщена его десятиминутным вниманием, что готова сделать все, что он захочет. Считает, что он очаровал меня. Вот же высокомерный болван!
Леона передернуло.
— А их блестящий план! Они украдут мой планшет, потому что именно там мы храним наши грязные семейные секреты.
— А они у нас есть? — спросил Леон.
— Нет, но секреты есть у них, и я узнаю их все до последнего. Они считают, что могут расстроить свадьбу, чтобы в отдаленном будущем Роган умер в одиночестве. Что за бред! Такой тупости я еще не слышала. Словно это какой-то телевизионный фильм для подростков.
— Ага, фигня вроде «Ловушки для родителей».
— До такого додумался бы двенадцатилетний. Ксавьер же уже взрослый! Эльбе шестнадцать. Они не могут о себе позаботиться, они не знают базовых вещей, они несносные, незрелые и глупые, а их магия и рядом не стояла с нашей. Откуда взялось это заносчивое отношение?
Леон завел машину и заблокировал двери.
— Окей, — протянул он успокаивающим голосом. — Твое лицо сейчас цвета сливы, и я такого еще не видел. Думаю, нам стоит ехать прямо домой.
— Нет, мы едем обратно в «Горную Розу», где я скормлю ему этот планшет.
— За рулем сейчас я, так что мы едем домой.
— Леон!
— Просто помни, — сказал Леон, выезжая на шоссе. — Я твой кузен и ты меня любишь. Если ты нападешь на меня, пока я за рулем, мы оба погибнем, а он выиграет. Не дай ему выиграть, Каталина.
Я сидела на кухне, просматривая досье. Леон ушел к себе принимать душ. Берн работал за компьютером в комнате, которую мы называли «Хижина зла». На кухне были только я, Арабелла, и мама с бабулей Фридой.
Кое-какие файлы я просмотрела еще вчера, но они были с милю длиной, и я изучила их не так тщательно, как хотелось бы. Благодаря тираде Ксавьера, у меня появились прекрасные подозреваемые.
Я сосредоточилась на Микеле, управлявшем «Рамирес Капитал», приходившемся мужем Марии, помешанной на коктейлях, белой одежде и звенящих золотых украшениях, а также отцом Эльбе, которая была злобной маленькой стервой. Когда Ксавьер разыгрывал для меня спектакль у фонтана и сказал Эльбе отстать от меня, он упомянул, что Микель откупился от домашней прислуги. На обратном пути на склад, я изучила его досье. По бумагам, Микель получал зарплату, эквивалентную 1.4 миллионам долларов. Других значительных источников доходов у него не было. Мария тратила деньги с пугающей скоростью. Они жили в особняке за семь миллионов долларов; у них был второй дом в Барселоне за пять миллионов; она владели четырьмя роскошными автомобилями, общей стоимостью свыше восьмисот тысяч долларов; яхтой; и не было никаких признаков того, что они собираются останавливаться. Откуда они брали все эти деньги?
Я попросила Бага покопаться в его финансовой отчетности и дать мне знать, как только он что-нибудь найдет.
Следующим в моем списке был Лусиан де Бальдивиа. Он был женат на Юне, но похоже, все в семье знали, что он ходит налево. Я выслеживала неверных супругов много лет, и знала, что интрижки не даются бесплатно. Они оставляют след. Отели, подарки, свидания, роскошные поездки, замаскированные под рабочие конференции или съезды, еще больше подарков, на этот раз обиженной супруге. В файлах Рогана упоминалось двадцать три женщины, с которыми Лусиан спал с момента женитьбы на Юне двадцать лет назад, и из этих отношений двенадцать были долгоиграющими романами. Каждые пару лет у него начинало зудеть, и он находил кого-нибудь, кто мог бы «почесать». Его последние похождения закончились восемнадцать месяцев назад. Он был готов к новому заходу, и «Морской свет» мог стать хорошим подарком.
Был еще Пауль Сармьенто, ручной мальчик, который, казалось, материализовался из воздуха. Он был загадкой: никто его не знал, никто не знал, как о нем узнала Ане, и никто не знал, что он делает. Может, двести пятьдесят тысяч долларов и не были большим кушем для Рамиресов и Бальдивиа, но это был заманчивый приз для обычного вора…