— Кем?!
— Ну, не знаю, — замельтешила мать, придвигая и отодвигая от себя предметы сервировки. — Подумай немного… В конце концов, у Феденьки высшее образование…
— Мам!
Стаська отложила бутерброд и перегнулась через стол, глядя матери прямо в глаза.
— Посмотри наконец в глаза правде! — сказала она жестко. — Твой сын — ленивое, никчемное млекопитающее, не способное себя прокормить. И хватит рассказывать сказки о том, что у нас безработица. Где-то на периферии — возможно. Но не в Москве!
Стаська подняла вверх указательный палец и медленно покачала им в разные стороны.
— Не в Москве! Хочешь работать — приподними задницу и покрутись! Вон, на каждом магазине объявления висят: требуются, требуются, требуются…
— Там оклад маленький! — неловко отбивалась мать. — Шесть-семь тысяч максимум!
— Он пока и этого не стоит! — убежденно ответила дочь. — Он ничего не стоит! Если б стоил, давно уже б себя проявил!
— Он твой брат! — застонала мать. — Вот умрем мы с отцом, вы вдвоем останетесь…
— На меня пускай не рассчитывает, — отрезала дочь. — Я его содержать не собираюсь.
И оторвала большой кусок бутерброда крепкими белыми зубами.
Альбина Яковлевна исподлобья следила за тем, с каким аппетитом завтракала ее дочь. Она все делала с аппетитом. Карабкалась верх по карьерной лестнице, отбивала симпатичных и перспективных мальчиков у неподходящих для них девочек, подбирала хорошие фирменные тряпки в свой обширный гардероб… В общем, жила с аппетитом. Господи, вот хоть бы часть его да Феденьке!
— И ты еще спрашиваешь, почему я хочу жить отдельно! — продолжила дочь, активно пережевывая семгу. — Да хоть для того, чтоб деньги не пропадали!
— Кстати о деньгах…
Мать быстро перевела разговор на другую тему:
— Ты не подумала, о чем я просила?
Стася медленно водила серебряной ложечкой по краю чашки. Альбина Яковлевна затаила дыхание, ожидая ответа.
— Думала, — наконец ответила дочь.
— И?
Стаська вздохнула и вытащила ложку из чашки. Без стука положила ее на край стола и тихо, но твердо заявила:
— Кредит под мою зарплату я брать не буду.
И воинственно выпятила вперед челюсть, ожидая скандала, Но Альбина Яковлевна лишь подняла руки и уперлась лбом в стиснутые кулаки. Воцарилось тяжелое молчание.
Так она и думала. При том эгоизме, который источался дочерью ежеминутно, трудно было даже предположить, чтобы ее всерьез озаботили отцовские проблемы. И в кого она такая уродилась, прости господи…
— Тебе на нас наплевать, — глухо сказала мать, устав от молчания. — Всего и просили, что формальности взять на себя! Отец бы сам расплачивался…
— Это вам на меня наплевать, — возразила Стаська. — Сама посуди: вдруг с отцом что-то случится? Не дай бог, конечно! — торопливо уточнила она, уловив возмущенное движение матери. — И что тогда? Я должна годами расплачиваться за его неудавшуюся аферу?
— Он пытался обеспечить вас с Федей! — начала было Альбина Яковлевна.
— Мерси, за такое обеспечение!
Стаська приподнялась и долила в чашку немного кипятка.
— Нет, ну нельзя же в его возрасте быть таким идиотом!..
— Прекрати! — перебила мать гневным тоном.
— Перевести корпоративные деньги на счет чужой липовой фирмы! Под честное слово владельца! И где он теперь, с его честным словом?!
Альбина Яковлевна застонала, словно от зубной боли. Прошло уже несколько месяцев с того дня, как муж признался ей в неудачной попытке обворовать свою фирму. И в том, что его партнер по афере смылся со всеми деньгами, оставив Евгения Павловича расхлебывать последствия. Но боль при напоминания оставалось такой сильной, словно все произошло только вчера.
— И это в его возрасте! — продолжала возмущаться дочь. — Старый кретин!
— Заткнись! — потеряв самообладание, закричала мать.
Стаська споткнулась на полуслове и застыла, вопросительно приподняв бровь. Затем поднялась из-за стола, переложила на тарелку оставшийся кусочек бутерброда и продела палец в ручку чашки.
— Подожди! — устало попросила мать.
Стася, не обращая на нее внимания, двинулась прочь из кухни, унося с собой остатки завтрака. Минуту спустя, из ее комнаты понеслась негромкая джазовая музыка.
Альбина Яковлевна еще раз бесшумно ударила кулаком по поверхности стола.
Не удержалась… Теперь придется идти за дочерью и долго унижаться. Ничего не поделаешь: только Стаська может им помочь. Конечно, если пожелает.