Весь Париж твердил, что я являюсь любовницею кардинала, но это гнуснейшая выдумка, совершенно ничего не имеющая под собою. Де Роган принимал в моей судьбе живейшее участие из чистого человеколюбия. Признательность моя кардиналу была безмерна, но только я не представляла, как же мне отблагодарить его преосвященство. И вот представился совершенно неожиданный случай.
Сад и галерея дворца Пале-Рояль пользовались в то время среди парижан какой-то исключительной, неслыханной популярностью.
Пале-Рояль — это маленький город. Нет, это целое государство.
В саду дворца в три часа дня гулял, можно сказать, весь веселящийся Париж. И вот весною 1784-го года на одной из таких прогулок я познакомилась с Николь Леге, модисткой и дочерью инвалида.
Собственно, в Николь не было ничего замечательного, кроме одной особенности: сия модистка как две капли воды была похожа на королеву Марию-Антуанетту. И я поначалу даже решила, что передо мною переодетая королева, но вульгарность манер Николь Леге разрушила все сомнения.
Вечером я написала письмо в Лион к графу Калиостро и поведала о неожиданном знакомстве.
Потом, по прибытии в Париж, Калиостро стал моим соседом. Он поселился в Маре, сняв особняк на Сен-Клод.
Калиостро являлся большим другом кардинала Луи де Рогана (именно кардинал и пригласил его во Францию) и вообще, как мне казалось в ту пору, был совершенно замечательной личностью: умница и чародей, предсказатель будущего, создатель чудодейственного эликсира, магистр тайных наук.
Я просто обожала получать от Калиостро советы, впрочем, как и кардинал де Роган, что привело к последствиям поистине ужасающим.
Калиостро срочно вызвал меня письмом в Лион. Выслушав в подробностях мой рассказ о Николь Леге, он радостно улыбнулся и загадочно заметил:
«Вот теперь графиня, у вас, наконец, появляется шанс отблагодарить кардинала».
«Что вы имеете в виду, граф?» — изумленно спросила я.
«Графиня, неужели вам не ясно?»
Я отрицательно мотнула головой.
Калиостро рассмеялся и сказал:
«Но вы ведь знаете, что у кардинала есть странная блажь: он влюблен в королеву?»
Я кивнула. Калиостро тем временем продолжал:
«Вы ведь согласны со мною, графиня, что это чистейшая блажь, что у милейшего кардинала нет совершенно никаких шансов стать любовником королевы?»
Я опять же кивнула, а Калиостро между тем продолжал:
«Что же делать, графиня? Кардинал-то страдает и сильно страдает».
Я в полнейшей растерянности молчала.
«А мы ведь можем помочь ему», — заметил граф. Но растерянность моя только увеличилась.
«Как, графиня, неужели вы не догадываетесь?» — воскликнул Калиостро.
Я отрицательно мотнула головой.
«Слушайте же внимательно», — сказал Калиостро: «Появился способ успокоить кардинала. Наш дружеский долг повелевает нам прибегнуть к небольшому обману, дабы можно было ублажить де Рогана. Приоденьте вашу модистку (впрочем, наряд я достану) и устройте с нею встречу кардинала. Де Роган и не догадается, что перед ним не королева. Так мы осчастливим нашего бедного друга. А так хочется его успокоить».
Затея была дерзкая, но весьма заманчивая. Я, не раздумывая, согласилась. Очень уж хотелось отплатить кардиналу добром.
И потом, его преосвященство так доверчив. Он убежден, что я и в самом деле чрезвычайно близка к королеве. И вот появился шанс, что можно будет продлить загоревшиеся у кардинала надежды.
Теперь надо было уговорить Николь, не вдаваясь особенно в цели затеянной авантюры. Но Николь Леге и не стала задавать вопросов «зачем» да «почему».
Она все восприняла как чистейшую шалость, а эта дурочка любила шалости.
В общем, Николь согласилась участвовать в нашем необычном предприятии. А я ей по этому случаю дала новое имя — «Олива»; сие, между прочим, есть анаграмма от моей родовой фамилии «Валуа»[6].
СТРАНИЦА ВТОРАЯ
Встреча кардинала де Рогана с мнимой королевой прошла в высшей степени удачно.
Кардинал был счастлив, и еще он теперь считал, что я являюсь едва ли не ближайшей подругой королевы. Это, конечно, было не так, но я не стала разуверять беднягу.
Я полагала, что моя человеколюбивая авантюра завершена, но не тут-то было.
Кардинал написал письмо королеве и передал его мне. Письмо было пылким и безумным.
Я уже готова была рассказать де Рогану правду, но меня опять «выручил» граф Калиостро, великий мастер на всякого рода каверзы и низости.
Он сказал, что у него есть люди, которые могут имитировать разные почерки, и они напишут для него письмо от имени королевы. Калиостро добавил, что он соглашается на это токмо ради спокойствия нашего друга кардинала.