– Что ты здесь делаешь? – капризно поинтересовалась знаменитость.
Андрей Махович – независимый и мужественный, хозяин жизни – покосился на Анну и глухо процедил:
– Да я… рассказываю про нашу коллекцию.
Светская львица похлопала длинными, перегруженными тушью ресницами, огляделась вокруг, как бы ища того, кому Андрей рассказывает, и, никого не заметив, вновь вопросительно уставилась на вытянувшегося перед ней в струнку «победителя».
– Вот, познакомьтесь, – с изрядным опозданием предложил он. – Это Анна Нежданова, журналистка, а это Изольда Бажова.
Известная писательница скорбно улыбнулась:
– Очень приятно.
– Мне тоже более чем, – невозмутимо ответила Анна, смакуя про себя эту сцену.
Уже знакомым ей жестом Бажова откинула назад свои неестественно черные волосы, что видимо означало «аудиенция окончена», и повернулась к Маховичу:
– Ты разве забыл? Нам же надо обсудить дела с генеральным.
– Нет-нет, что ты! – встрепенулся Андрей. – Конечно, я помню. Сейчас все решим.
– Еще увидимся, – пискнул Махович и поплелся за призывно раскачивающей бедрами красавицей.
Как и следовало ожидать, роли победительниц уже разобраны, заключила Анна, остается быть самой собой.
Она оглядела присутствующих в поисках того, с кем можно было бы завязать беседу, но сливки общества держались неприступно, и она решила продолжить осмотр экспозиции в одиночестве.
Вдруг ее клатч разразился истеричной трелью. Анна быстро достала телефон – на экране, поверх заставки с портретом Оскара Уайльда, высветилась смс-ка: «Смогу вырваться с работы пораньше, купил шампусик, бью фонтаном.»
Анна представила, как Максик уже с порога, толком не раздевшись, сгребает ее потными ручищами, впивается как клещ, тащит и, не дотерпев до спальни, заваливает на диван…
Такой напор, конечно, был ей приятен время от времени, но для постоянной диеты не годился. А сегодня у нее как раз наметился разгрузочный день.
Выпьет свой шампусик с кем-нибудь другим, не жалко, подумала она и отправила ответное послание: «Не получится, срочная работа, сижу в запаре». Макс может и подождать, никуда не денется.
После развода с мужем она сначала пала духом, но потом рассудила, что белеть одиноким парусом много ума не надо, накупила книжек по позитивному мышлению, всякой разной косметики, осветлила волосы и завела любовника, да не одного.
Тут у кадки с пальмой Анна заметила Ирку и, сунув мобильник назад в сумочку, сделала было шаг в ее сторону, но подруга указала на своего пузатого кавалера с лысиной, затмевающей блеском его лаковые штиблеты, и знаками дала понять, что, мол, сейчас занята, подойдет к ней сама, попозже.
Все ясно, с некоторой завистью подумала Анна, цель зафиксирована, осталось загарпунить. Мешать Ирке сейчас было равносильно смерти, причем смерти мучительной, она не терпела конкуренции.
Прямо по курсу маячил круглый стол с разнообразными, не менее изысканными и манящими, чем бриллианты, спасшиеся от пролетариата, закусками. У Анны тут же пробудился аппетит, и она бодро направилась к угощению. Присмотрев на подносе очень аппетитный кругленький бутербродик с черной икоркой, моментально его проглотила, чуть не застонав от удовольствия, потом, не удержавшись, взяла еще один с бужениной и вырезанным в виде звездочки соленым огурцом…
Теперь оставалось выбрать к какому из стендов подойти. Посомневашись немного, Анна все-таки решила вернуться к странному камню с необычным названием. Уже подходя к витрине, она краем глаза заметила, что какой-то мужчина провожает ее взглядом, и сделала равнодушное лицо – мало ли кто там на нее глазеет.
Пейнит встретил ее умопомрачительным сиянием.
– Красота! – прошептала Анна и наклонилась к самому стеклу, чтобы рассмотреть диковину получше, он весь полыхал огнем, густым кровавым огнем.
Вдруг ей показалось, что внутри камня зажглась звезда, и, вздрогнув от неожиданности, она чуть сдвинулась с места – видение исчезло. Подумав, что становится слишком впечатлительной, Анна улыбнулась.