Первый, одетый в зашму и кованый узорчатый доспех с островерхим шлемом на голове, сидел лицом ко мне. Острые глаза его, похожие на крепостные бойницы, смотрели твёрдо и уверенно. И сам он широк, и сидит широко, и за спиной его толпится призрачный сонм мощных, высоких, толстовыих воителей в латах и шлемах, с длинными копьями и пальмами в руках.
Я вновь оцепенел от страха. Кандальные браслеты на запястьях. Кандальные браслеты на лодыжках. В висках пульсирует кровь. Дыхание стеснено.
– Не бойся. Скоро ты станешь одним из нас, – проговорил второй пришелец, по виду фартовый мужик лет сорока пяти.
Этот выглядит, как обычный промысловик: брезентовые штаны и ветровка, поверх байковой рубахи в клетку, шляпа с поднятым накомарником, высокие, до паха, сапоги. Так испокон веков одеваются геофизики, отправляясь в «поле». Кто он? Откуда взялся здесь? Какой-то знакомый из прошлого? Я, повидавший на своём веку немало геологов, гидрологов и прочих полевиков-изыскателей, напряг намять.
– Моя фамилия Богатых и она ничего тебе не скажет, – проговорил незнакомец.
– Богатых… Богатых… – мямлил я.
– И не пытайся. Может быть, ты и слышал об Амакинской экспедиции (я был её начальником), но меня ты не знаешь. Меня скормил медведю мой пасынок-паршивец. Отомстил! Я прожил жизнь атеистом и не верил в существование души до тех пор, пока её не сожрал дрессированный медведь. Половину жизни я искал алмазы, искал в тайге и тундре. Я умел их найти, но не умел ценить. Не имел я и семьи. Единственным ценным для меня предметом были американские золотые часы – награда, врученная мне весной 1945 года американским полковником на военном аэродроме за Одером. И вот, когда моя душа досталась медведю, часы мои забрал его хозяин – капитан Архиереев. Его ты тоже не знаешь?
Я подскочил на месте, как от удара током, – такое действие возымели на меня слова товарища Богатых. В тот миг я впервые провидел смысл происходящего и собственную судьбу.
– Всё было не так! Что значит – скормил медведю?!! Ты неправильно тракруешь! – возразил боотур в доспехах. – Ты избранный. Дедушка выбрал тебя. Он всегда выбирает сильнейшего. Поэтому не пасынок-мальчишка, а ты – сильный мужчина, стал его избранником.
– Дедушка? Не тот ли это дедушка?.. – промямлил я.
– Тот! – воскликнул человек по фамилии Богатых. – Дух этого места, которому ты обязан дарами.
– Лучше всего подойдут оладьи, – проговорил боотур в доспехах. – Но если у тебя оладьев нет, то подойдёт и та китайская лапша, что хранится в твоём заплечном мешке. Просто высыпи её на уголья, и всё!
Я попятился к палатке, забрался в неё. Избавившись на короткое время от ящика Юделя Генсбурга, я трясущимися руками распутал завязки рюкзака и достал коробку с пищеконцентратами. Надо бы выбираться наружу и начать выполнять инструкцию боотура, но жестянка с золотом куда-то запропала. Никак не найти её в полумраке среди множества разбросанных вещей. Пришлось шарить по карманам в поисках зажигалки. В неверном свете слабенького пламени золотоносная коробка быстро нашлась. Таким образом я вылез из палатки с ящиком Юделя Генсбурга и упаковкой сушёной лапши.
– Сыпь в костёр! – скомандовал Богатых. – Ах ты! Безрукий, как все камеральщики! Давай мне! Я сам!
Он смял упаковку в горсти. Фрагменты упаковки вместе с лапшой высыпались на горячие уголья. Синее пламя всколыхнулось. Я зажмурил глаза.
Нет, призрак не может смять картонку в горсти. В призрачной деснице нет силы, а потому этот Богатых не призрак, а вполне реальный человек. Остальные – ряженые. Как раз скоро день летнего солнцестояния. Для якутов это большой праздник, вот они и вырядились боотурами. Наверняка все приехали на автомобиле. А на чём же ещё? Не на собаках же? Автомобиль стоит где-то неподалёку, и я смогу на нём завтра уехать. Впрочем, почему завтра? Я уеду уже сегодня!
Я выдохнул и снова вдохнул полной грудью, ощутив при этом внятный укол боли слева под ложечкой. Кандалы страха беззвучно пали к ногам, и я отёр со лба холодный пот. Действительно, у страха глаза велики. На поверку «сонм» древних воинов оказался четверыми крепкими толстошеими мужиками. Мне припомнились слова старухи-эвенкийки, показавшиеся мне с ходу бессвязным бредом. Она что-то говорила о Торганае, Кэрэмэне и мастеровитом Дабаане. Также упоминала она и Потапа Прохорова, и Павла Паникадилова. Учитывая экипировку присутствующих, двое последних отнюдь не являлись древними боотурами и носили, как это принято у современных якутов, архаичные русские имена. Кто из них эвенк, кто саха, мне не разобрать, но двое действительно вооружены традиционным для этих мест холодным оружием. Выглядит всё так, будто они стащили экипировку из какого-нибудь этнографического музея. Да и латы их местами покрыты пятнами ржавчины. Двое русскоимённых одеты в обычные костюмы современных эвенков, пасущих свои стада где-нибудь в Оленёкском улусе. Такую экипировку можно приобрести в интернет-магазине Wildberries. Эти вооружены почему-то винтовками Мосина. Наверное, в северных стойбищах до сих пор можно встретить такие. В целом компания северян не выглядела сколь-нибудь устрашающе. Наоборот, они выглядели забавно, как ряженые на Масленицу.