На приятном в целом лице технорука нарисовалось несколько преувеличенное беспокойство. Действительно, сидящие за богато накрытым столом гидростроители не выглядели измождёнными. Всякой снеди навалом. А уж о хлебе и говорить нечего. Нарезали несколько буханок разного хлеба: и белого, и ржаного, и серого из смесовой муки.
– Я не понимаю. У вас перебои со снабжением? Хлеба не хватает? – проговорил технорук, рассматривая это изобилие.
– А ты помнишь наш хлеб, Осип? – нарочито демонстративно, пренебрегая вопросами технорука, прокричал через стол Архиереев.
– Помню, – смиренно отозвался Осип. – Хлеб – всему голова!
И снова зазвенела посуда. Голоса на некоторое время умолкли – общественность закусывала. Парторг на некоторое время увлёкся Аграфеной, всячески превознося красоту её кос и её глаз. Благодаря этому приятному обстоятельству Архиерееву удалось на некоторое время завладеть вниманием технорука.
– Хлеб пекли сами. Ах, какая у нас была печь! Гордость нашего пищеблока! Конструкция действительно впечатляет. На берегу был выбран совершенно плоский валун здоровенных размеров, где-то 2 на 3 метра, не меньше. Осип привез с притока Вилюя, Малой Ботуобии вагонетку, в которой возили горную породу. В торце вагонетки вырезали «окно», поставили вагонетку вверх дном на этот громадный валун, предварительно сняв колеса, обложили мелкими глыбами. Пространство между ними заполнили галькой и песком, а сверху все обмазали глиной. Ее тоже привезли с Ботуобии. Дрова загружали через окно-прорезь. Через него же выгребали золу. Топить печь приходилось долго, так как валун был большой и нагревался медленно. Зато хлеб получался великолепный. Неплохо запекалась также оленья нога и разнообразная мелкая дичь. Сегодня подадим запечённую оленину. Эй, Осип, неси! Одной струганиной сыт не будешь. Это заведующий нашим пищеблоком Осип Поводырёв. Осип, пожми руку товарищу техноруку. Кушайте, товарищ Цейхмистер. Вам понравится. Осип, перебирайся-ка к нам поближе!
И Осип действительно поднялся и стал пробираться вдоль стены, за спинами оживлённых или осоловевших от чрезмерной сытости и алкоголя товарищей. Тем временем его жена, особо не церемонясь с парторгом, выскользнула за дверь. Через минуту она вернулась с самоваром в руках и пучком каких-то душистых трав под мышкой. Товарищи гидростроители и гидрологи, весело гомоня, принялись заваривать чай в огромном фаянсовом чайнике. Скоро благоухание трав перебило все иные витавшие в комнате ароматы. Разливали напиток в те же кружки, из которых только что пили спирт. А неугомонный Архиереев продолжал свои разъяснения:
– Как видите, алкоголем у нас не злоупотребляют. Выпили понемногу в честь вашего прибытия, и хватит. Товарищ парторг спирт отпускает строго по норме – ровно по 200 грамм на нос за один приём. Не больше. Чай у нас тоже особенный. Кипрей ферментируем в печи и…
– Предлагаю, всё-таки, обсудить второй вопрос повестки дня, а именно!.. – вскричал парторг.
Парящую кружку с чаем он держал с торжественностью кавказского князя, поднимающего наполненный до краёв рог за здравие почётных гостей.
– Да какая там повестка, Петрович! Оставь ты эти церемонии. В кои-то веки собрались выпить-закусить. Вот и товарищ Цейхмистер…
Услышав возражение, парторг воодушевился:
– Клавдий Васильевич! Мы хотим дать название нашему посёлку гидростроителей. Пятый год работаем на этих берегах, и ничего, кроме географических координат. Пора положить этому конец!
Ему, как обычно, ответил хор голосов, и первой высказалась единственная женщина.
– Предлагаю назвать Новой Чоной! – громко проговорила, почти прокричала, Аграфена.
– Почему она всё время о какой-то Чоне толкует? – спросил Клавдий Васильевич.
– Я там на ней женился, – ответил Осип.
– Она там родилась и десятилетку закончила, – добавил Архиереев. – А теперь, при проектировании ГЭС, планируется затопление этой самой Чоны, вот она и переживает…
– Не только школу. Моя жена закончила медицинское училище и имеет диплом медсестры, – взволнованно добавил Осип.
– Умеет лечить? – скорее из вежливости, чем из любопытства поинтересовался Клавдий Васильевич.
Вполне невинный и произнесённый нейтральным тоном его вопрос тем не менее поверг Архиереева в странное смятение. Архиереев не сумел скрыть своего состояния и от того смутился ещё больше.
А за столом между тем разгорелась настоящая баталия. Названия предлагались наперебой. Некоторые товарищи предлагали сразу по нескольку вариантов от самого простого «Вилюйское» до самого неблагозвучного «Гидростроевец». Некоторые, перестав смущаться присутствием технорука Цейхмистера, произносили длинные и бессвязные в своей прочувствованности речи. Собрание оживилось и сделалось похоже на сцену одного из фильмов кинорежиссёра Гайдая. О предложении Аграфены никто и не вспомнил.