Маленькая совушка на моем плече даже не дернулась от резкого движения, а, только издав забавный тоненький звук, клювом пощипала мои волосы. Это заставило меня умилительно вздохнуть.
Самандриэль заулыбался, посмотрев на птичку.
- Да, Самандриэль, мне нужна твоя помощь, - сказала я, погладив пальцем мягкую головку птицы.
- Я сделаю все, что смогу, - как ни в чем не бывало, сказал ангел, словно о помощи я прошу его каждый день, причем, в таких делах, рядом с которыми и Апокалипсис кажется всего лишь событием в сюжете какой-нибудь компьютерной игрушки. – Селестия, я могу задать тебе вопрос?
- Да, конечно, - слегка удивленно ответила я, так как последнее предложение моего друга было сказано слишком сдавленным тоном.
- Ты назвала меня «своим драгоценным птенчиком», - парень опустил глаза в пол, и на его бледных щеках появился румянец. Тут мои брови стремительно поползли наверх: ангелы смущаются? Что?.. – Почему?
- Драгоценный – потому что у меня никогда не было настоящих друзей, тем более, таких, как ты, - начала я, спокойно смотря на ангела. – Мой – потому что мой друг, - подчеркнула слово «мой». – А птенчик – потому что ты выглядишь совсем юным, и ты очень милый.
- Я воин Небес, - тихо прокомментировал Самандриэль, потерев предплечье чуть выше локтя и смущенно отводя взгляд в сторону. Мне даже показалось, что он обиженно поджал губы.
- Конечно, это для остальных ангелов и людей ты - воин Небес, а для меня ты – птенчик, так что, все. И не пререкайся, иначе не расскажу тебе, как рождаются дети.
Да-да, это небесное создание около недели назад спросило у меня, как рождаются дети. Это поставило меня в тупик, само собой, так как, по идее, все ангелы должны были в теории знать, как это происходит. Оказалось, что нет. Как поведать об этом столь пикантном процессе ангелу, который в данном случае напоминал мне ребенка, я понятия не имею. Ну не говорить же ему, что их «приносит аист» или что родители «достают их из капусты», верно? В итоге, в течение всей этой недели я обдумывала, как бы так помягче поведать пернатому о процессе создания на свет себе подобных у простых смертных.
Самое главное, чтобы Самандриэль, будучи особой любопытной, не пошел узнавать об этом на практике.
- Как скажешь, - ангел опустил голову.
Да, я знаю, на какие рычаги нужно давить, чтобы заставить кого-либо что-то сделать. И ангелы – не исключение. У всех свои слабости, в конце концов, как и недостатки.
- Вот и отлично, - довольно сказала я. – Пойдем, воин Небес, расскажу тебе о проблеме.
Когда мы завернули за стеллаж, где сидели братья, на нас тут же уставились вопросительные взгляды охотников. Конечно, я ожидала этого, впрочем, считала, что нет ничего такого, если у подопечной Люцифера за плечом летает еще один ангелок.
- Кто он? – спросил Сэм.
- Откуда он взялся? – не уступал ему Дин, после чего вдруг хитро заулыбался. – Твой бойфренд?
- Кто такой бойфренд? – тихонько спросил ничего не понявший Самандриэль, посмотрев на меня.
- Да, мой бойфренд, как и твой, которого Кастиэль зовут, - недовольно нахмурившись, ядовито ответила я.
- Ах ты маленькая!..
- Дин! – прикрикнул на старшего Сэм.
Мне было неприятно, что моего единственного друга посчитали «другом сердца». Признаюсь, Самандриэль был мне глубоко симпатичен, но точно не как мужчина. В конце концов, какие могут быть союзы между ангелом и земной девчонкой, которая, мало того, освободила Люцифера и теперь находится под его абсолютной защитой?
Лучше я не буду говорить Самандриэлю значение слова «бойфренд», иначе он снова меня смутится и улетит непонятно куда и непонятно на сколько. Да и вряд ли после того он не будет мучиться мыслью, что его могли посчитать второй половинкой земной женщины, тем более – такой близкой, которую он так часто видит и к которой так близко всегда находится. Он станет элементарно меня бояться и стесняться. Такого я не хочу. Все-таки этот ангел очень чувствителен.
Про отношения Кастиэля к Винчестерам, особенно, к Дину я наслышана немало, и, хоть я и не считала их «голубками», но использовать такие сведения можно было для давления на старшего Винчестера, что так славился своей любвеобильностью к привлекательным девушкам.
- Это Самандриэль, мой близкий друг. Он ангел, - ответила я на оба их вопроса, перестав возмущаться. На этих идиотов нельзя долго злиться.
- Как-как? – нахмурился Дин, делая забавное лицо. Вряд ли он знал, насколько смешно сейчас выглядит. – Сама-что?
- Самандриэль, - спокойно повторил ангел, стоящий за моим плечом. За правым плечом. Как символично.
Хотя, как бы четко небожитель не произнес свое имя, Дин его все равно не запомнил и поэтому продолжал пялиться тупым взглядом на ангела. Сэм с упреком посмотрел на брата, я изобразила фейспалм.
- Зовите меня Альфи, - как-то печально вздохнул «Альфи».
- Альфи? – теперь Винчестеру хотелось захохотать во весь голос, это было видно по выражению его лица и задорным искоркам в зеленых глазах.
- Это имя сосуда Самандриэля, - холодно пояснила я, строго смотря на охотника. – И перестань ржать над моим другом, Дин, это невежливо. И тем более – над его двадцати двух летним сосудом, некогда работающим в закусочной, чтобы собрать деньги на лечение своего единственного родственника - дяди - от рака, который согласился стать сосудом, чтобы Самандриэль вылечил его старика. Кстати, Самандриэль, ты сдержал свое обещание?
- Сразу же, как только вселился в сосуд.
- Молодец, - похвалила я ангела и села за столик с братьями.
Самандриэль рассказывал мне о том парне, в которого он залез. Когда я услышала его историю, то сразу же зауважала и этого Альфи, и Самандриэля. Также я узнала от него, что человек, в тело которого вселится ангел, находится в сознании и все видит и слышит, только не может управлять своим телом. Впрочем, быть ему наблюдателем или нет – решает ангел. Самандриэль же решил, что Альфи должен быть в сознании. И тогда он сказал мне, что этот Альфи считает меня жутко странной, хоть я и выгляжу милой безобидной простушкой с виду. А еще он поведал, что его сосуд никогда бы не подумал о наличии в моей голове таких страшных мыслей типа видов пыток в эпоху Средневековья, а в моей душе – о таком количестве презрения к людям. Тогда я просто ответила ему, что «внешность обманчива».
Ангел сел рядом со мной.
- В общем, мы откопали среди всей этой древней и бесценной макулатуры свиток, в котором, скорее всего, говорится о левиафанах, - начала рассказывать я. – Но суть проблемы в том, что написан он на языке шумеров, а самое странное – это не клинопись, а чернила на пергаменте, типа тех, что были в Древнем Египте. Выглядит он очень старым.
- Я могу взглянуть? – спросил Самандриэль.
Сэм кивнул и протянул ему свиток. Ангел осторожно принял его, так как видел, что пергамент долго не протянет и может вот-вот рассыпаться.
Небожитель начал внимательно рассматривать содержание свитка, и по его глазам я убедилась, что он понимает, о чем там написано.
- Этот свиток написал пророк Моисей, - после пятиминутной тишины вдруг сказал парень. – Я знаю, как и зачем он был написан. Гавриил приказал пророку написать его. Я не знаю, почему он написан на шумерском, и сомневаюсь, что Моисей знал этот язык, так как его не знает никто среди людей, но думаю, что Гавриил просто поместил все знания в его голову, - ангел выждал паузу, откладывая свиток и посмотрев на нас. – Вряд ли пророк вообще знал, о чем пишет.
- Возможно, Гавриил сделал это специально, чтобы никто не смог прочесть свиток, верно? – предположила я.
- Верно, но, в таком случае, зачем он вообще нужен, если никто не может его прочесть? – продолжил Сэм мою мысль.
- Я могу прочесть его, - сказал ангел, поднимая на Сэма глаза.
- Ну и какого черта ты ждешь? – возмутился Дин, не заметив, как повысил тон.
- Не смей повышать голос на моего ангела, Винчестер! – строго сказала я. – Это могу делать только я!
Самандриэль сидел в растерянности, хлопая глазами и бросая непонимающие взгляды то на меня, то на Дина.