– Брюс сказал мне, что у нас проблема, – говорит он.
– Проблема, да, Лони мертва, – отвечаю я немного резко. Это не мелкая оплошность с доставкой еды на съемки или программой съемок, которую надо бы исправить. Самое настоящее мертвое тело в номере, а Том, похоже, воспринимает это не столько как уголовное преступление, сколько как тактическую проблему.
Он указывает взглядом на дверь.
– Показать сможешь? – спрашивает он.
– Почему бы тебе самому не сходить и не посмотреть?
У меня нет никакого желания снова увидеть мертвую Лони.
– Я знаю лишь то, что сказал мне Брюс, – говорит Том. Все так же осторожно глядит на меня, будто подозревает, что у меня галлюцинации.
Мысли вихрем проносятся в моей голове. Может, он уже привык к тому, что актеры с катушек слетают, что им мертвые тела чудятся. Может, у него все время так.
– Пожалуйста, – говорит он.
– Внутрь я не пойду, – говорю я.
– О’кей. Внутрь тебе заходить не обязательно.
Мы идем к патио у номера Лони. Полотенца все так же болтаются на ветру. Том заходит в патио и прикрывает глаза ладонью, чтобы разглядеть то, что внутри. Я стою метрах в пяти позади, так, чтобы не увидеть мертвеца снова.
– Стеклянная дверь разбита, – говорит Том.
– Я это сделал. Стекло рассыпалось, когда я дверь закрыл.
Он смотрит на кучу стекла и хмурится.
– Уверен, что по стандарту стекло должно быть небьющимся, – говорит он. Такое услышишь только от линейного продюсера.
Он глядит на меня через плечо, будто желая что-то сказать, но молчит. Я знаю, о чем он думает. Это ты разбил стекло, когда убегал с места преступления.
Ну и пошел на хрен, думаю я.
Он осторожно входит внутрь, и я слышу судорожный вдох. Вхожу в патио, чувствую, как наружу идет прохладный воздух от кондиционера. Глаза приспосабливаются после яркого солнечного света, и я вижу Тома, склонившегося над телом Лони. Он касается ее ноги. Выпрямляется, не переставая глядеть на труп.
– Холодная, – говорит он. – Уже некоторое время здесь.
Он прекрасно понимает, что это выведет меня из себя. Глядит мне в глаза.
– Прости, Шон, – говорит он.
– Что случилось? – спрашиваю я. – Ты хоть что-то понимаешь?
Теперь, стоя в комнате, он старается не смотреть на тело. Я тоже не хочу на тело смотреть. Вместо этого мы смотрим друг на друга. А потом я гляжу поверх его плеча и вижу на стене позади него дырку от пули.
– Гляди, – говорю я и показываю.
Том подходит к стене и разглядывает дырку. Мои мозги постепенно отходят от шока, я уже в состоянии осознавать факты.
– Пуля пробила стеклянную дверь, – говорю я. – Попала в Лони и пробила стену, улетев в следующую комнату.
Том смотрит на дыру и кивает. В это самое мгновение нам обоим приходит в голову ужасная мысль. Он резко разворачивается. Его голубые глаза расширены.
Мы бежим вокруг здания. Когда добегаем до смежной комнаты, у меня уже перехватывает дыхание. На двери висит аккуратная табличка, Э. КУСТО.
– Мелин, – выдыхаю я. Одна из костюмеров, француженка из Канады, родом из Монреаля. Я врываюсь в патио. Сдвижная стеклянная дверь открыта, и я вхожу внутрь.
– Мелин! – кричу я. Ответа нет. В воздухе висит еле ощутимый сладкий запах.
По крайней мере, тела на полу нет. Но я быстро нахожу дырку от пули. Гляжу в сторону двери. Ясно, что пуля пробила стену и вылетела через открытую дверь.
– Что там дальше? – спрашиваю я, махая рукой.
– Бассейн, потом теннисный корт, – отвечает Том. – Если пуля попала бы в кого-то там, мы бы уже знали.
– Мелин! – снова кричу я и заглядываю в спальню. Ее там нет. Я возвращаюсь. Том задумчиво стоит в комнате, глядя на один из сделанных Осли на 3D-принтере кальянов и мешочек травы рядом. Понятно, почему в воздухе запах марихуаны. Подумав, Том забирает и то, и другое.
– Не думаю, что нам надо, чтобы полиция это нашла, – говорит он.
– Шах.
Он глядит на меня.
– Если у тебя что-то подобное есть, тоже лучше бы оно исчезло.
– У меня чисто, – говорю я. – Я никогда не беру с собой то, с чем можно вляпаться.
Ради всего святого, для этого съемочная группа есть.
– Я собираюсь оповестить людей, – говорит Том. – А ты иди в кабану. И жди полицию.
– Брюс сказал, что он уже послал юриста.
– Скорее всего, полиция прибудет раньше, – отвечает он, хмурясь. – Нет мыслей по поводу, кому бы хотелось убить Лони?
– Нет. Никто в голову не приходит.
– Ты и она, сам понимаешь, встречались, – говорит он. – Она ни о ком не говорила?