— Ну, ну… Маркиза. Не грусти. Принес я тебе игрушку. Вот, смотри! — Стас достал из внутреннего кармана куртки пистолет и небольшую коробочку четыре на четыре сантиметра.
Пистолет был гладкий, матовый. Стас протянул Лере оружие. Под его тяжестью руку оттянуло вниз.
— Стрелять-то умеешь?
— В тире стреляла. Семь из десяти.
— Неплохо. Все равно нужно потренироваться. Можешь сейчас все бросить?
— Могу. Мы куда-то поедем? — Лера засобиралась. Бросила в сумку сотовый телефон, пистолет, коробочку с патронами. Проверила документы, ключи, деньги.
— Да! Сколько я тебе должна?
— Четыреста «зеленых».
Она открыла сейф, достала узкий конверт, вынула из него сотенную бумажку, конверт протянула Стасу. Он почему-то вдруг застеснялся, и Лере показалось, что он не хочет брать деньги.
— Ты готова? Поехали. На моей машине, — сказал он, небрежно запихивая конверт в карман куртки.
— Так куда мы едем? Что за тайны?
— Хочу научить тебя стрелять. Я должен быть уверен, что в нужный момент ты не попадешь в фонарный столб.
Они ехали долго, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Город закончился, и вдоль шоссе потянулись ветхие, убогие строения послевоенной постройки. Островками благополучия мелькали современные дома садовых товариществ.
Стас по грунтовой проселочной дороге привез Леру в березовую рощу. Вынул из багажника складную мишень — силуэт человека — и установил его между деревьями.
— Для начала небольшая лекция об оружии. Ты знаешь, как ОН называется? — спросил Стас, держа на ладони пистолет.
— Откуда? Я полный профан в таких делах. Спроси меня лучше про бисквит, это разновидность фарфора, а не торт, или про венецианское стекло, я тебе отвечу.
— Ладно. Ты у нас девушка умная, на лету все хватаешь, слушай… Это пистолет Макарова. Он является личным оружием нападения и защиты. Поражает противника на коротких дистанциях. Весит чуть меньше буханки черного хлеба, с магазином семьсот тридцать граммов. Емкость магазина восемь патронов. Вес масленки десять граммов. Ну, тебе это не надо. Убойная сила пули сохраняется до трехсот пятидесяти метров. Тут все просто. Вот магазин. Это затвор.
— Ну, об этом я догадываюсь, — пыталась разрядить серьезность Стаса Лера, но остановить того было почти невозможно.
— Это предохранитель. Так. Неполная разборка пистолета производится в следующем порядке. Ты извлекаешь магазин из рукояти. Отделяешь затвор от рамки. Снимаешь со ствола возвратную пружину…
— Стас! Отстань! Может, мне это и не надо вовсе.
— Тебе необходимо все это знать. Раз у тебя в руках оружие, за ним нужен постоянный уход. После стрельбы ты его каждый раз будешь чистить и смазывать.
— Стас, ты безумный! Я что, по-твоему, в киллеры готовлюсь? Да просто при случае попугаю эту сволочь и все. В воздух, например, выстрелю. Я же никогда не смогу направить пистолет на живого человека. — Лера уже не рада была своей затее.
— Вот для этого мы сюда и приехали. Не нужно никого пугать. Предупреждают словами. А раз есть оружие — стреляй! Держи руку. Вот так. Не экономь патроны, у меня еще есть. Пока не увижу своими глазами твои семь из десяти, будем тренироваться, — упрямился Стас.
И они тренировались часа два. Лера уже посматривала на часы: вечером у нее была назначена встреча, но от Стаса так легко было не отвязаться. Наконец, видимо, его удовлетворили результаты, и он решил возвращаться в город. Лера уже подошла к машине и собралась было садиться в нее, как он подошел сзади и обнял ее за плечи. Потом уткнулся лицом в ее волосы и стал жадно вдыхать их запах.
— Как же ты хорошо пахнешь!.. Я бы все время дышал тобой.
У Леры по спине побежали мурашки, она замерла, испугавшись неизвестности. Потом дернула плечами, сбрасывая его руки.
— Не надо, Стас. Прошу тебя, ну, пожалуйста. Ты же, вероятно, догадываешься, что я не одна.
Он резко убрал руки, словно обжегшись, и пошел к дверце водителя.
По дороге, уже подъезжая к ее работе, сказал:
— Лер! Ты меня прости, но мы с тобой больше видеться не будем.
— Что так?
— Ну… — Он закусил губу. — В общем, деньги будешь оставлять в камере хранения. Веришь, Лер… — Он поехал медленнее и посмотрел ей в глаза. — Запал я на тебя. Вот какая петрушка. А с любимой женщины я деньги брать не могу. Понимаю, что я тебе не нужен. Поэтому исчезаю. Если вдруг что случится, найдешь меня по тому же телефону. Ну а если вдруг надумаешь со мной быть… Тоже звони. Лер, я не поэт. Я солдат. Стихами говорить не умею. Поверь, просто зацепила ты меня, и как сильно натянутая струна это во мне звенит… Все! Приехали! Будь здоров, не кашляй!