Бонд мимоходом взглянул на него, а затем отвернулся к открытому иллюминатору.
Некоторое время он стоял спиной к каюте, глядя на мягко покачивающиеся занавески. Он глубоко вздохнул и прислушался к чарующим звукам моря, доносившимся из мира за стенами этой каюты, мира, который принадлежал ему и Тифани, но уже не этим двоим… Очень медленно его тело и нервы расслабились. Затем он вытащил застрявший в рубашке нож и, не взглянув на него, потянулся, откинул занавеску в сторону и выбросил его как можно дальше в темноту. Затем, все еще глядя в спокойную ночь, он поставил «беретту» на предохранитель и рукой, которая показалась ему тяжелой, как свинец, медленно засунул пистолет за пояс брюк.
Почти неохотно обернулся и взглянул на убитых. Он задумчиво осмотрел каюту и машинальным движением вытер руки о бедра, а потом осторожно прошел в ванную комнату и сказал:
— Это я, Тифани, — голос его был тихим и усталым.
Она не слышала его голоса. Она лежала вниз лицом в пустой ванне, зажав руками уши. И когда он приподнял ее и взял на руки, она все еще не могла поверить в то, что произошло. Потом она прижалась к нему, осторожно ощупала его лицо и грудь рукой, чтобы убедиться, что это было правдой.
Она вздрогнула, когда коснулась его раненого ребра, и она отодвинулась от него, чтобы посмотреть на его лицо, а потом на кровь, которой были испачканы ее пальцы, на пятно на рубашке.
— О, Боже, ты ранен! — с ужасом воскликнула она, и все ее ночные кошмары были забыты…
Она сняла с него рубашку и промыла рану мыльной водой, потом перевязала полотенцем, разрезанным на полосы. Полотенце она резала ножом, взятым у одного из убитых.
Она все еще не задавала никаких вопросов, когда Бонд собрал всю ее одежду с пола и отдал ей. Он сказал, чтобы она тщательно вытерла каждый предмет в каюте, к которому она прикасалась, чтобы нигде не осталось следов ее пальцев.
Она все еще стояла и смотрела на него, и глаза ее светились, а когда Бонд поцеловал ее в губы, она так ничего и не сказала.
Бонд многозначительно улыбнулся ей и вышел из ванной комнаты, закрыв за собой дверь. После этого он принялся за дело, проделывая все с очень большой осторожностью, делая паузы перед каждым следующим действием для того чтобы ясно себе представить действия сыщиков, которые появятся в этой каюте в Саутгемптоне.
Прежде всего он обвязал своей рубашкой поднос, чтобы придать ей вес, подошел к иллюминатору и выбросил ее за борт. Смокинги обоих мужчин висели за дверью. Он вынул из внутренних карманов носовые платки, обвязал ими руки и стал шарить в платяном шкафу, пока не нашел вечерней рубашки седовласого мужчины. Он надел ее на себя и некоторое время стоял в центре каюты, раздумывая о дальнейшем.
Затем с большим трудом, стиснув зубы, он придал трупу полного мужчины вид спящего человека. Потом снял с него рубашку, подошел к иллюминатору, вынул «беретту», приставил ее к небольшому отверстию в рубашке около сердца и выстрелил еще одну пулю через дырку. Вокруг нее образовалась копоть, что придавало выстрелу характерную особенность самоубийства. Он снова надел рубашку на труп, тщательно вытер «беретту» и укрепил ее в руке мертвеца с указательным пальцем на спуске.
После очередной паузы, во время которой он опять стоял посреди каюты, он снял с вешалки смокинг Кидда и надел его на труп. Потом протащил по полу каюты и, обливаясь потом от напряжения, просунул труп через иллюминатор и вытолкнул его за борт.
Затем Бонд оттер иллюминатор, чтобы уничтожить отпечатки своих пальцев, и снова сделал паузу, восстанавливая дыхание и обозревая сцену действия. Подойдя к карточному столику, на котором в беспорядке валялись карты после прерванной игры, он опрокинул его так, что карты рассыпались по полу. Взял пачку долларов и разбросал по каюте.
Картина должна была произвести жуткое впечатление. Правда, будет немного таинственной та пуля, которую выпустил в кровать умирающий Кидд, но это мог быть эпизод борьбы. Из «беретты» было сделано три выстрела, и три гильзы валялись на полу. Две пули могли быть в теле Кидда, которое теперь находилось в водах Атлантики.
Еще оставалось две простыни, которые ему придется стащить со второй кровати. Их пропажа станет необъяснимой. Но, возможно, они подумают, что Винт завернул в них тело Кидда, как в саван, перед тем, как выкинуть его через иллюминатор. Это будет вполне соответствовать угрызениям совести Винта, которое последовало за огненной схваткой во время азартной игры в карты…
Во всяком случае, все останется здесь до тех пор, пока полиция не прибудет в порт и не поднимется на борт судна, а Тифани и Бонд к тому времени будут уже далеко от лайнера. Единственным следом их пребывания в каюте останется «беретта» Бонда, но на ней так же, как и на всем остальном оружии секретных агентов, не имелось номера.