И вот в двадцати ярдах от него летящий паровоз пошел на поворот, наклонившись так, что пламя из трубы тендера полыхнуло в сторону Бонда.
Раздался лязг металла. Дым и пламя рванули к небу. В кабине, в черно-серебристом костюме, Спенг одной рукой держался за дверь кабины, а другой тянулся к длинной металлической ручке регулятора пара.
Пистолет Бонда выстрелил четыре раза. На мгновение он увидел выражение побледневшего лица, а затем большой черный с золотом поезд промчался мимо к темной стене гор Спектра: луч прожектора все так же прорезал темноту, а колокол продолжал звонить.
Бонд медленно засунул «Беретту» за ремень и стоял, провожая взглядом гроб мистера Спенга. На мгновенье показалась луна.
Тиффани Кейс подбежала к нему, и, стоя рядом, они следили за полыхающим заревом из высокой трубы и слушали, как горы отбрасывали эхо удаляющегося паровоза. Девушка сжала его руку, когда поезд внезапно свернул в сторону и исчез за выступом скалы. Теперь слышался лишь сильный гул в горах и виднелись отблески света от стремительно летевшего паровоза.
А потом полыхнуло пламя и раздался ужасный грохот металла, как будто корабль натолкнулся на риф. До них донеслись отклики эха, и появилось большое зарево. Затем шум стих, и наступила тишина.
Бонд глубоко вздохнул, как будто он только что проснулся. Итак, это был конец одного из Спенгов. Одного из двух жестоких гангстеров, несущих смерть и создавших «Спенгл Моб». В этом гангстере было что-то театральное, и окружал он себя подобными же людьми.
— Пошли отсюда, — проговорила Тиффани Кейс. — С меня хватит.
Когда напряжение прошло, Бонд почувствовал, как боль снова начала охватывать его тело.
— Да, — кратко ответил он. Бонд был рад уйти от воспоминаний о повернутом в его сторону белом лице в красивом паровозе. Он почувствовал в голове какую-то легкость.
— Мы должны добраться до дороги, и нам придется долго идти. Пошли!
Им понадобилось два часа, чтобы пройти две мили, и когда они добрались до дороги, Бонд был почти в бреду. Девушка тащила его на себе. Если бы не она, он никогда не смог бы выбраться на дорогу сам: он бродил бы среди кактусов и камней до тех пор, пока силы не оставили бы его и солнце не прикончило бы.
А теперь она наклонилась и, нежно говоря с ним, вытирала своей блузкой пот с его лица. Взгляд ее все время устремлялся на бетонную дорогу, пустынную в теплых волнах этого раннего утра.
После часового ожидания она вскочила на ноги, заправила блузку в брюки и встала посредине дороги. Низкая черная машина показалась со стороны Лас-Вегаса. Машина остановилась перед ней, и человек с копной волос цвета соломы и пронзительными серыми глазами быстро оглядел ее. Он взглянул на распростертую фигуру у дороги и снова на Тиффани. Затем дружеским техасским говором шофер сказал:
— Феликс Лейтер, мэм, к вашим услугам. Что я могу сделать для вас в это прекрасное утро?
Глава 21
Ничто так не сближает, как близость
— …А когда я приехал в город, я позвонил Эрни Курсо, Джеймс Бонд его знает. Его жена была в истерике, а Эрни в госпитале. Я сразу же поехал к нему, и он все рассказал мне. И мне пришло в голову, что, возможно, Бонд нуждается в помощи. Итак, я вскакиваю на мою угольно-черную кобылу и скачу всю ночь, а когда стал подъезжать к окрестностям Спектрвилла, увидел в небе свет. Насколько я понял, мистер Спенг закатил для себя праздник, и так как ворота были открыты, я решил присоединиться к пиршеству. И вот, хотите верьте, хотите нет, но там не было ни души, кроме парня с перебитой ногой и контузией, который ползал по дороге, стараясь куда-нибудь укрыться. Он очень напомнил мне молодого парня из Детройта по имени Фрассо, носящего капюшон. И как мне сказал Эрни Курсо, он был одним из тех, кто брал Джеймса. Парень был в таком состоянии, что я представил себе предшествующую всему этому картину и решил: мне необходимо направиться в Риолит. Я сказал парню, что здесь скоро будет много народу из пожарного депо, дотащил его до ворот и оставил там. Потом, спустя некоторое время, я вижу девушку, которая выглядела так, как будто ею только что выстрелили из пушки. И вот мы все вместе. Теперь рассказывайте вы.
— Итак, это все не сон, — думал Бонд, — я лежу на заднем сиденье «студиллака», моя голова лежит на ладонях Тиффани. Это Феликс, и мы едем по дороге в безопасное место, где можно обратиться к врачу, выспаться и поесть. — Бонд шевельнулся и почувствовал руку Тиффани у себя в волосах, и она говорила ему, что все это наяву, что все хорошо. Он снова замер и, ничего не сказав, старался запомнить каждый момент, прислушиваясь к голосам и шороху шин по дороге.