Небрежно подходя ко мне, он продолжает кружить свой бокал, не сводя с меня взгляда. Затем он снова приближается, и я чувствую, как мои челюсти снова сжимаются в решимости оставаться такой же хладнокровной, как он. Он делает глоток своего напитка, заставляя меня отвести взгляд от его напряженного горла. Но я могу только убедить свои глаза подойти к нему на несколько дюймов, обнаружив, что он изучает меня, катая лед.
Горячий и холодный. Огонь и лед. Две совершенно разные вещи, которые прекрасно сочетаются друг с другом. Он огонь. И он ледяной.
Затем он хрустит кубиком, звук оглушает в тишине. «Ты напоминаешь мне кого-то, кого я знал», - говорит он низким и проницательным голосом.
"Что?"
Он движется так быстро, что я скучаю по его руке, летящей по воздуху к моей щеке, пока его ладонь не соприкасается с моим лицом, нанося жестокую пощечину. У меня кружится голова, и впервые на моей памяти больно, когда меня ударили. Не то чтобы он знал, потому что я не плачу. Я не вздрагиваю и не хватаюсь за горящую щеку. Я просто смотрю на него, наблюдая, как понимающая улыбка расползается на его лице. Эта улыбка искренняя. Это улыбка, которую вы бы никогда не узнали, на что способно это суровое лицо, если бы вы сами не видели ее. И что-то мне подсказывает, что не у многих это есть.
Он мягко кивает, делая еще глоток. «Ударь меня», - приказывает он, полный требований и власти, которые проигнорирует только сумасшедший. Так что, может быть, я злюсь, а также пуста.
Я качаю головой, и он наклоняется, поднося свои губы к моему уху. «Ударь меня», - шепчет он тихим звуком, который не лишен требований его предыдущего приказа, но также звучит как самый эротический приказ, который когда-либо бормотал.
"Почему?" Я дышу, закрывая глаза, а он слегка вдыхает мне в ухо. Кажется, что каждый выдох проникает в мой разум и зажигает все остальные чувства, которыми я обладаю. Я очень насторожена. Боже, сейчас я чувствую себя более живой, чем когда-либо, и для меня абсурдно чувствовать это. На всем теле этого человека нарисована смерть.
Он отстраняется и кладет палец на мою пылающую щеку, проводя линию сквозь огонь. «Потому что я тебе сказал». Сделав шаг назад, давая мне идеальный диапазон, он поднимает свой бокал. "Сделай это."
Не знаю почему, но не думаю, что он меня обманывает. Не думаю, что он побьет меня до чертиков, если я его ударю. Он меня изучает. Итак, я делаю то, на что раньше никогда не осмеливалась. Я ударила человека и делаю это, не беспокоясь о том, что в ответ меня могут жестоко наказать. Моя рука движется так же быстро, как и его, мой удар точный и сильный. Это похоже на то, как с моих плеч сходит стресс, накопленный за всю жизнь, и на этот момент накоплен миллион шлепков. Как будто он знает, что мне это нужно больше, чем я сама себе представляю.
Моя пощечина оглушительна, моя ладонь на его коже взрывается. И не потому, что ужалила. Но потому что . . . контакт. Он почти не двигается ни на миллиметр. Это как удар о кирпичную стену, и он реагирует точно так же, как и я, когда он ударил меня по лицу.
Никакой реакции.
Убирая руку, мы некоторое время смотрим друг на друга, пока он, наконец, не допил последний глоток, не сводя глаз с моих. «Прямо как тот, кого я знал», - бормочет он.
Его загадка меня расстраивает. И все же я делаю то, что у меня так хорошо получается: скрываю свои эмоции. Хотя мое любопытство невозможно сдержать. «Почему тебе так нужна пристань?»
«Это не твоя забота».
«Поскольку ты взял меня в качестве залога, я бы сказала, что это меня беспокоит». Понятия не имею, откуда взялась эта смелость. Я играю адвоката дьявола.
Его глаза вспыхивают, как будто ад может быть прямо там, в их глубинах. Наверное, да. «Я не обсуждаю дела с последней шлюхой, которую трахаю».
Я едва сдерживаю вдох. «Ты меня не трахнул», - указываю я, лишь заставляя его улыбаться. Вероятно, его внимание не ускользнуло от того, что я не опровергала другой его ярлык. Шлюха. Это я.
«Ты хочешь это изменить?» он спрашивает.
"Нет."
«Лгунья». Его рука обнимает мое горло за долю секунды, а через секунду после этого я прижимаюсь к стене, его великолепные губы практически касаются моих. Чтобы не тянуться вперед и не попробовать их на вкус, требуется больше силы воли, чем я когда-либо думала, что мне понадобится в моей жизни. Его хватка за мою шею несложная. Я прекрасно дышу.