Я чувствую, как ее рука скользит между моим бедром и моей рукой, она тянется за кремом для душа на полке передо мной. Ее щека встречается с моим плечом, когда она потягивается, ее влажные груди прижимаются к моей спине. Температура в душевой меняется от жаркой к палящей, и я тянусь к стене перед собой, опираясь на мою скованную руку.
Я слышу, как откидывается крышка от бутылки, и ей на ладонь капает немного сливок. Ее руки. Все за мной. «У меня есть мочалка», - говорю я ей.
Она ничего не говорит, втирая мыло в мою кожу. Воздух внезапно становится трудно найти. Таково мое чувство. Сопротивление ей - задача, с которой я не сталкивался. Она хочет меня. Это было доказано не раз. У меня было «да», даже если она на самом деле этого не говорила. Так что, черт возьми, меня сейчас останавливает?
Страх.
Я никогда не боялся, но эта женщина меня пугает. Какая она выносливая. Как бесстрашная. Как она говорит мне, что я дьявол, но смотрит на меня как на бога. Как она меня не боится. Какая она чертовски красивая. Впервые в жизни мне чертовски страшно. Потому что она могла стать моей погибелью. Моя ахиллесова пята. Моя слабость. Все, за что я боролся, могло быть уничтожено, как только я уступлю своему желанию. Я никогда по-настоящему не ценил, насколько сильным является желание. У меня было желание трахнуть женщину. У меня было желание поцеловать одну. Но у меня никогда не было желания узнать ни одну.
Круговые движения ее рук на моей спине, кажется, с каждым вращением нагревают мое тело на градус. Мои внутренности пылают, и когда я смотрю вниз, я вижу, что жар разбудил мой член. Желание обхватить его кулаком очень сильное. Как и желание повернуться лицом к лицу со своим самым большим врагом. Но нет. Смотрите вперед. Не обращай внимания на то, как она ласкает мою кожу руками. Или, еще лучше, скажи ей, чтобы она убиралась из моей комнаты. Почему я этого не сделал?
«Уходи», - тихо говорю я, поворачиваясь к ней лицом. Ее руки, покрытые мыльной пеной, теперь на моих грудных клетках, а ее захватывающие глаза смотрят мне в глаза. Крошечные капли воды свисают с нескольких ее ресниц и одной с кончика идеального носа. Ее щеки сильно покраснели. Ее идеальная кожа совершенно безупречна. Ее соски не спят. Ее тело чудесно голое и мокрое.
Но . . . нет.
«Я сказал, уходи».
Она отступает, проявляя редкую настороженность. Но она не говорит. Дважды за день она практически ложилась на жертвенный камень, чтобы я мог ее взять. И дважды я ей отказывал. Дважды я заставлял себя отвергнуть ее. Дважды я игнорировал тягу своего тела. Дважды я боролся с требованием своего разума забрать ее.
В третий раз не справлюсь. Мне нужно отправить ее обратно к Адамсу, потому что эта игра больше не отвлекает. Становится опасно.
Я открываю рот, собираясь приказать ей покинуть мой дом, а также свою жизнь, но она поворачивается и уходит, прежде чем я успеваю подобрать слова. Добравшись до двери, она оглядывается на меня, собирая одежду. «Тебе тоже следовало перерезать этому засранцу глотку». Потом она ушла прежде, чем успела увидеть мою реакцию.
То есть упасть обратно к стене и собраться с мыслями, прежде чем я остановлю ее, чтобы она не ушла, и не выебала из нее гребаный дневной свет.
* * *
"Напиток?" - спрашивает Брэд, когда я через некоторое время захожу в офис. Мне потребовался час простоять под брызгами, чтобы собраться с мыслями.
"Я выгляжу как нуждающийся?" Я беру стул и провожу рукой по мокрым волосам. Одно только это движение отвечает на мой вопрос, и Брэд, приподняв бровь, говорит, что понял его. Хотя если он думает, что моя напряженная форма имеет какое-то отношение к тому, что я сегодня вечером избиваю мужчину, то он ошибается. Я не буду его поправлять. "Где Адамс?"
Брэд указывает на мой телефон, когда он начинает звонить на моем столе.
«Умно», - язвительно отвечаю я, отвечая на звонок. «У тебя для меня хорошие новости, правда, Перри?»
"Как Роза?" - немедленно спрашивает он, игнорируя мой вопрос. Храбрец. У этого ублюдка есть кое-какие объяснения, хотя указание на то, что я слышал его угрозу моей жизни, также укажет на то, что я слышал его разговор с Розой. Во-первых, он не может знать, что я знаю, что у него есть другой инвестор. Во-вторых, мне нужно, чтобы он доверял Розе.