— Чего мы плетемся в кювете? Может, лучше пойдем по дороге?
— Мы и так идем вдоль нее, — ответил Энгус.
— Да, но почему мы на нее не выходим?
— Потому что это слишком просто, вот почему.
— Любой, кто захочет спрятаться, поживиться или перекусить, будет первым делом следить за дорогой, — снизошел до объяснения Дугал.
— Во-во, — подхватил Энгус. — В наши дни на дорогу выйдет только дурак или тот, кому терять уже нечего.
— Разумно, — буркнул Юэн.
Сам-то бы он, конечно, пошел по дороге.
И не потому, что ему было нечего терять.
Этим утром Юэн понял: то, что он принимал за облака на востоке, на самом деле оказалось холмами и горами, покрытыми снегом и туманом. До сих пор им не встречалось ни одно живое существо, кроме птиц, — да и те попадались редко.
— И всюду одно и то же? — спросил он Энгуса.
— Что?
Юэн махнул в сторону далеких, запорошенных снегом руин и развел руками, словно охватывая снежные просторы вокруг:
— Разгром и запустение.
— Разгром разгромом, а вот с запустением ты поторопился.
— В каком смысле?
— В Шотландии всякая живность водится. Например, волки. Расплодились из старого заповедника в горах.
— Ну! Взбрело же в чью-то дурную голову завезти обратно волков! И никто не подумал, что будет, если паразиты вырвутся на волю, — раздраженно заметил Дугал.
Юэн посмотрел на него, ожидая подробностей, но Энгус встрял:
— Волки вырвались из заповедника, когда война подходила к концу. А может, кто-то их выпустил. А как люди повымерли, тут-то им и началось раздолье. В горах от них спасу нет. Злые, черти, и вечно голодные…
— Но еще хуже — медведи, — добавил Дугал.
— А хуже медведей — кошаки, — объявил Энгус.
— Серьезно? — с недоверием спросил Юэн.
— А то, брат! Это тебе не шутки. Хотя все это, так сказать, дети природы. Бывает, с юга или с побережья такое забредет, что мало не покажется, — улыбка пропала с губ горца.
— Мутанты? — спросил Юэн, которому и в Глазго доводилось видать всяких диковинных тварей.
— А это смотря с кем заговоришь. Один наш священник божится, что они выбрались прямиком из ада. У каждого своя теория на этот счет, — Дугал пожал плечами. — Кто говорит — эволюция.
— Кто злее всех, тот и выживает, — ухмыльнулся Энгус. — Я так считаю: нет ничего страшнее человека, когда он голоден, зол или когда ему позарез нужно то, что есть у другого.
— Невеселая картина, — сказал Юэн.
— Не грусти, — осклабился Энгус. — В горах и людишки еще водятся. У нас даже кое-где всякая техника работает: ветровые генераторы, отопление. Водопровод.
Юэн уставился на него недоверчиво.
— Вот потому мы и не говорим никому, где живем, — подмигнул Дугал. — А то вдруг кому приспичит и наша канализация глянется?
Они шагали без остановок до самого вечера, и Юэн начал потихоньку приноравливаться к темпу своих спутников. У них было чему поучиться, и Юэн не упускал возможности задать вопросец или взять тот или иной трюк на заметку. Они поучали новичка с удовольствием, и Юэн начал даже подозревать, что два добродушных великана отправились в путь без особой для себя необходимости — просто чтобы помочь глянувшемуся им человеку. А историю с защитой своих поселений выдумали, чтобы не показаться слишком сентиментальными.
Когда солнце начало заходить, братья остановились, озираясь вокруг. Горы уже были еле видны в снежном мареве.
— Все в порядке? — спросил Юэн.
— Дальше не пойдем, — мрачно отозвался Энгус.
— Почему? Что тут такого особенного?
— Примерно в двух часах пути отсюда будет Карлайл. А это значит, что я подобрался к Англии ближе, чем стоит.
— А что там, мутанты?
— Хуже, брат. Там треклятые англичане, — ухмыльнулся Дугал.
Юэн не раз слышал подобные разговоры в Глазго, но сам не знал, что сказать по этому поводу.
— Люди есть люди, они везде одинаковы, — только и произнес он.
— Вот и тешь себя этой мыслью, — снова одарил его ухмылкой Дугал.
Энгус похлопал Юэна по плечу:
— Иди дальше и никуда не сворачивай. Дойдешь до домов — ступай осторожнее. Мало ли что тут водится, возле границы. Удачи!
Юэн растерянно кивнул.
Великаны развернулись и быстро зашагали на север по собственным следам.
— Спасибо, мужики! — крикнул им вслед он.
Ветер поймал его слова и принес ему обратно. Великаны не обернулись.