К северу от шлезвигской ветви англов находилось другое родственное им племя — юты, наименование которого сохранилось до сих пор в названии области Ютландия. К югу от него жили различные германские племена, занимавшие территории между Эльбой и Эмсом, а также растянувшиеся далеко за Эмс до Рейна и составлявшие один народ саксов. Англы, юты и саксы принадлежали к одной и той же нижнегерманской ветви тевтонской расы, и в момент вступления их на историческое поприще мы видим их связанными друг с другом узами общего происхождения, одинакового языка, одинаковой социальной и политической организации. Каждому из этих племен выпало на долю участвовать в завоевании нашей страны, и когда это завоевание стало свершившимся фактом, то от слияния всех трех племен и возник английский народ.
О нравах и образе жизни народов этой Древней Англии мы знаем весьма немного, но, судя по имеющимся данным, относящимся к эпохе их появления в Британии, надо думать, что их политическая и социальная организация была такой же, как и у всех народов германской расы, к которой они принадлежали. Основой их общества был «свободный человек». Он один был «человеком свободной воли», длинные волосы которого развевались вдоль шеи, никогда не склонявшейся перед господином; он один был и «вооруженным человеком», носившим копье и меч и имевшим право возмездия, или личной войны, право, бывшее при таком состоянии общества хоть некоторой уздой, сдерживавшей полный произвол.
У англов, как и у всех других народов, правосудие развилось из личных действий каждого члена племени. Было время, когда каждый «свободный человек» являлся и единоличным мстителем, но даже в самых древних формах английского общества это право самозащиты изменялось под влиянием все более развивавшегося понятия общественного правосудия. «Цена крови», или денежное вознаграждение за личную обиду, — первая попытка племени урегулировать личную месть. При этой системе жизнь и каждая часть тела свободного человека были оценены. «Око за око» или соответствующее справедливое вознаграждение — так гласил грубый кодекс обычного права. Дальнейший шаг в том же направлении мы усматриваем и в другом очень древнем обычае. Цену жизни или члена тела уплачивали не преступник пострадавшему, а семейство или дом преступника — семейству или дому пострадавшего. Таким образом, закон и порядок основывались здесь на понятии о родстве по крови всех семейств племени; установился взгляд, согласно которому совершенное преступление было совершено всеми родственными преступнику по крови людьми против всех родственников пострадавшего, и из этого-то взгляда и развились первые формы английской юстиции. Каждый из родственников был как бы опекуном над другим родственником, обязан был защищать его от обид, препятствовать ему самому совершать преступления, отвечать и платить за него, если преступление было совершено. Этот принцип признавался настолько, что если кого-нибудь обвиняли в совершении преступления даже перед целым племенем, то единственными его судьями оставались все-таки его родичи, ибо обвинительный или оправдательный приговоры выносились лишь после их торжественной клятвы в подтверждение его вины или невиновности.
Родственные связи придали форму не только английскому суду, но также и всей военной и социальной организации древнеанглийского общества. Родичи дрались на поле сражения рядом, и чувства чести и дисциплины, связывавшие все войско в одно целое, исходили из чувства долга каждого члена небольшой группы воинов по отношению к их семьям. Как они бились бок о бок на войне, так они и жили бок о бок в мирное время. Гарлинг жил рядом с Гарлингом, Биллинг — рядом с Биллингом, и каждое селение (wick), город (tan, town), жилище (ham, home) или усадьба (stead) назывались по именам живших в них родственников. Таким образом, «ham» Биллингов назывался Биллингамом, а «tan» (или «town») Гарлингов — Гарлингтоном. В таких поселениях узы крови преобразовывались в более широкие поземельные связи. У германской расы с очень давнего времени гражданское полноправие, по видимому, соединялось с владением землей. Свободным человеком был, собственно говоря, только свободный владелец — фригольдер, и полноправие такого фригольдера в общине, к которой он принадлежал, было нераздельно с его владением землей в общине. Безземельный человек фактически переставал быть свободным, хотя и не становился рабом.