Лишенная организаторских способностей, которые составляли силу римской церкви, кельтская церковь приняла у себя дома в Ирландии систему клана как основу церковного управления. Племенные раздоры и церковные разногласия дошли до безнадежной путаницы, и духовенство, лишенное всякого влияния на массы, только увеличивало беспорядки в стране. Сотни бродячих епископов, духовный авторитет наследственных глав кланов, религиозность, разобщенная с нравственностью, отсутствие широких и гуманизирующих влияний более обширного внешнего мира, — вот картина ирландской церкви позднейших времен, и от подобного хаоса была спасена Англия победой римской церкви на соборе в Уитби.
Внешние формы английской церкви явились результатом забот назначенного Римом тотчас же после победы в Уитби на кафедру в Кентербери греческого монаха Феодора из Тарса. Для своей деятельности Феодор имел почву, уже подготовленную предыдущей историей английского народа. Континент Европы был завоеван или уже христианскими племенами (готы), или хотя и языческими, но быстро принявшими веру покоренных ими народов (франки). Этому-то единству религии победителей и побежденных обязано своим сохранением все то, что осталось от римского мира. Церковь осталась повсюду неприкосновенной. Христианский епископ сделался защитником покоренных народов Италии и Галлии против готских и лангобардских завоевателей, посредником между германцами и их новыми подданными, заступником от варварского насилия и гнета. В глазах варваров он был, с другой стороны, олицетворением того, что заслуживало уважения в прошлом, живым воплощением законов, литературы и искусства.
Но в Британии вместе с народом погибло и христианское духовенство. Когда Феодор явился для организации английской церкви, память о бывшем когда-то здесь христианстве уже совершенно утратилась. Первые миссионеры Англии, чужестранцы в земле язычников, держались, естественно, двора королей, принимавших первыми христианство и тем самым подававших пример своим подданным. Вследствие этого английские епископы были сначала не более чем капелланами королей, и границы их епархий совпадали с границами приютивших их государств. Кентское королевство стало одновременно и кентерберийской епархией, Нортумбрийское — йоркской. Поэтому память о когда-то существовавших государствах жива и теперь в названиях епархий. Рочестерская кафедра представляла до последнего времени забытое королевство Западного Кента, а границы древнего королевства Мерсия можно восстановить, следя по карте за границами бывшего епископства личфилдского.
Первым делом Феодора по прибытии в Англию было приведение в порядок своих епархий, учреждение новых и объединение их всех вокруг одного центра — Кентербери. Все связи английской церкви с ирландской он резко оборвал, и после удаления Кольмана и его монахов слава Линдисфарна быстро померкла. Часто собиравшиеся на соборы новые прелаты признали авторитет своего примаса. За организацией епископств последовало в течение следующего столетия развитие системы приходов. Беспорядочная система прежних миссионерских пунктов и монастырей, откуда предпринимали свои путешествия по стране проповедники, подобно Айдану из Линдисфарна или Кутберту из Мельроза, естественно, исчезла, когда вся страна стала христианской и миссионеры превратились в оседлых священников. Подобно тому, как капеллан короля стал епископом, а королевство составило его епархию, так капеллан английского дворянина сделался священником, а имение дворянина — приходом; источником доходов для духовенства стала десятина, т. е. приношение в пользу церкви одной десятой всех продуктов земли. В среде самой церкви дисциплина поддерживалась целым выработанным сводом о преступлениях и наказаниях, и коренной принцип тевтонского законодательства о возмездии проник и в представления об отношениях между Богом и человеческой душой.
Своей организаторской работой, увеличением числа епархий, упорядочением их внутреннего быта, сосредоточением их вокруг одного центра, национальными соборами и духовными канонами Феодор бессознательно творил и политическую сферу. Старые разделения королевств и племен, явившиеся по большей части результатом случайных завоеваний, быстро исчезали. В ту эпоху небольшие королевства были уже, в сущности, поглощены тремя большими государствами, да и из этих трех Мерсия и Уэссекс временно признавали господство Нортумбрии, и таким образом сказалось стремление к национальному объединению, которое составило характерную черту последующей истории Англии.