Таким образом, флоты русский и шведский оказались к услугам Франции, и оба императора рассчитывали заручиться поддержкой флота Дании, чтобы снова выступить против морского могущества, составлявшего опору Англии. Но эта надежда была разрушена появлением в июле 1807 года при Эльсиноре экспедиции, поспешно и втайне снаряженной Кэннингом и потребовавшей передачи в руки Англии датского флота с обязательством возвратить его по окончании войны. Датчане отказали, и требование было подкреплено бомбардировкой Копенгагена, после чего весь датский флот вместе с огромной массой корабельных запасов был отведен в английские порты. Так же решительно и беспощадно выступил Кэннинг и против «континентальной системы» Наполеона. В ноябре он издал новые приказы Совета, объявлявшие блокаде Франции и всех государств материка, не допускавших к себе британские суда; все корабли, направлявшиеся в их гавани, считались подлежащими захвату, если они заходили в британский порт. На эти приказы Наполеон тотчас отвечал новым декретом, изданным в декабре в Милане и объявлявшим все суда какой бы то ни было нации, если они шли из Британии, ее колоний или направлялись туда, утратившими нейтральный характер и подлежащими захвату.
Между тем континентальная система принуждала Наполеона все к новым захватам с целью поддержать материальное единство Европы против Британии. Он был полным властелином Западной Европы, и весь вид ее изменился, как по мановению волшебника. Пруссия была занята французскими войсками. Голландия обычным декретом императора французов была превращена в монархию; ее корону получил брат Наполеона Людовик. Другой его брат, Иероним, стал королем Вестфалии — королевства, образованного из курфюршеств Гессен и Ганновер. Третий брат, Иосиф, был сделан королем Неаполя, а остальная часть Италии, и даже сам Рим, была присоединена к Французской империи. Надежда действительно сокрушить мировое могущество Британии привела Наполеона к худшему из его действий. Действовал он со своей обычной хитростью. В октябре 1807 года Франция и Испания договорились разделить между собой Португалию. Когда их войска подошли, то царствовавший в ней Браганцский дом без сопротивления бежал из Лиссабона в Бразилию.
Но захват Португалии служил только подготовкой к подчинению Испании. В это время мятеж в столице привел Карла IV к отречению. Вместе с сыном Фердинандом VII в мае 1808 года он был вызван в Байонну и принужден к отречению от испанской короны; в то же время французская армия вступила в Мадрид и провозгласила королем Испании Иосифа Бонапарта. Но едва свершился этот наглый захват, как против чужеземца поднялась вся Испания. Хоть и мало надежд подавало это восстание, весть о нем была принята в Англии с восторженной радостью. «До сих пор, воскликнул вождь вигской оппозиции Шеридан, — Бонапарт боролся с государями без достоинства, с войсками без воодушевления, с народами без патриотизма. Теперь ему придется узнать, что значит бороться с пародом, воодушевленным одним чувством!» Тори и виги одинаково полагали, что «никогда еще не предоставлялось Британии такого удобного случая сильным ударом содействовать освобождению мира», и Кэннинг тотчас решил заменить систему бесцельных высадок в колониях и на островах энергичной войной на полуострове. Восставшим испанцам были посланы щедрые пособия, а для войны на полуострове были образованы две небольшие армии под командованием сэра Джона Мура и сэра Артура Уэллесли. В июле 1808 года сдача при Байлене французского отряда, вторгшегося в Андалусию, нанесла по могуществу Наполеона первый удар, за которым последовал второй, почти столь же жестокий. Высадившись в Мондегу (Португалия) с 15 тысячами человек, сэр Артур Уэллесли прогнал французскую армию с поля битвы при Вимиеро и принудил ее к сдаче по Цинтрской конвенции 30 августа. Но скоро счастье изменило ему. В Испании появился Наполеон с армией в 200 тысяч человек, и Мур, продвинувшийся из Лиссабона к Саламанке для поддержки испанских войск, нашел их разбитыми на Эбро и был вынужден поспешно отступить к берегу. Его войско спасло свою честь в битве перед Ла-Коруньей; это позволило ему безопасно сесть на корабли. Но в других местах все казалось погибшим. Вся Северная и Центральная Испания была занята французскими войсками, и даже Сарагоса, однажды уже геройски отразившая их, подчинилась после нового, столь же отчаянного сопротивления.