Глава III. ГЕНРИХ VIII
Годы, когда формировался характер молодого короля Генриха VIII, были, как понимаем теперь мы, живущие несколькими столетиями позже, временем отмирания старого феодального порядка. Но вряд ли так казалось тем, кто жил в XVI веке. Наиболее заметным изменением, с точки зрения правителя, было создание современной европейской государственной системы. Это новое явление, непонятное и грозное, было характерно не только для Англии. Французская монархия значительно укрепилась после Столетней войны. Людовик XI и его сын Карл VIII не были просто господами слабо связанной между собой группы феодальных княжеств. Они правили объединенной и плотно заселенной страной, простиравшейся от Ла-Манша до Средиземного моря. Самый опасный из французских вассалов, король Англии, к тому времени был наконец изгнан с земель, обладая которыми его предшественники претендовали на равенство с французской династией. У Генриха VII Тюдора, наследника Вильгельма Завоевателя и Генриха Плантагенета, оставался только город Кале.
Между тем Бургундский дом, младшая линия французской королевской династии, которая на протяжении почти столетия оспаривала власть короля Франции, оборвалась со смертью герцога Карла Смелого в 1477 г. Людовик XI ухитрился прибрать к рукам большую часть Бургундии. Все остальное бургундское наследство благодаря браку Марии Бургундской, дочери Карла Смелого, с императором Максимилианом I вошло в состав Священной Римской империи. После этого Габсбурги стали контролировать все те герцогства, графства, владения и города, которые герцоги Бургундские унаследовали или приобрели хитростью в Нидерландах и Бельгии. На северо-восточных рубежах Франции началась длительная борьба между Габсбургами и Валуа. Хотя со временем выявилась нестабильность королевской власти во Франции, Валуа все же правили единым и сильным государством. И глава этого государства вышел из долгой борьбы с Англией укрепившимся вдвойне: теперь он мог собирать налоги с неблагородных сословий, не обращаясь за одобрением к парламенту, и у него была постоянная армия. На свои деньги он мог нанимать швейцарскую пехоту, создавать и поддерживать в боеспособном состоянии большой парк артиллерии и содержать блестящую конницу.
Однако одно средневековое государство избежало общей тенденции усиления центральной власти. Священная Римская империя явно переживала распад. Начиная с 1438 г. римский престол занимал глава дома Габсбургов, и то, чего не могло сделать оружие, достигалось при помощи дипломатии. Хотя желания Максимилиана не соответствовали его возможностям, габсбургская дипломатия одержала ряд дипломатических побед. Династический брак Максимилиана I с самой богатой наследницей Европы дал австрийской династии немало политических выгод, (впоследствии династическая политика Габсбургов имела еще более блестящие результаты — эрцгерцог Филипп, наследник Максимилиана и Марии, женился на еще более богатой, чем его мать, наследнице, инфанте Хуане, принесшей ему в приданое Кастилию, Арагон, Сицилию и Неаполь. Сестра Хуаны Екатерина ускорила возвышение династии Тюдоров, выйдя замуж за наследника Генриха VII принца Артура, а после его смерти за короля Генриха VIII.
В этом мире растущей мощи королю Англии приходилось действовать, имея за собой намного меньше ресурсов, чем его соседи. Число его подданных составляло немногим более 3 миллионов… У него были меньшие доходы и отсутствовала постоянная армия. В отличие от других стран английский государственный аппарат зависел только от воли короля. И все же благодаря близости к Франции и Нидерландам Англии пришлось играть определенную роль в европейской политике. Ее монарх оказался вовлеченным в войны и переговоры, заключал союзы и влиял на изменения в балансе сил, хотя и не имел при этом достаточного опыта в области международной политики и обладал незначительными возможностями воздействовать на происходящие в Европе события.
В этом меняющемся мире, где сухопутные сражения выигрывались непобедимой пехотой испанца Гонсальво де Кордовы, швейцарской пехотой или мощной конницей под командованием Гастона де Фуа или других полководцев французского короля, старые политические приемы, прежние испытанные методы войны, столь долго приносившие добрые плоды английским королям, были уже почти бесполезны. Вот почему в XVI в. английским королям приходилось действовать с величайшей осторожностью, сознавая всю опасность своей слабости и опасаясь катастрофы, которая могла бы произойти, если бы какой-то сдвиг в континентальной политике поставил Англию один на один с Францией или Испанией.