Я телеграфировал домой, что решил остаться в Багдаде до тех пор, пока не соберется небольшая группа офицеров, а затем без остановок направиться в Энзели, оттуда прямо на корабле в Баку, куда, если все пройдет гладко, прибуду примерно через двенадцать дней – прежде, чем успеет созреть какой-либо из планов противника остановить нас. Теоретически идея безостановочного путешествия выглядела превосходно; на самом же деле в конечном итоге путешествие оказалось сопряжено больше с остановками, чем с продвижением.
Злейший враг солдата или лучший его друг – погода – с самого начала обернулась против нас и положила конец всему, что связано с быстрым передвижением.
Наконец, в 7 часов утра 27 января сорок один автомобиль марки «Форд» выстроились у стен Багдада в ожидании сигнала к отправлению. Я выбрал для сопровождения следующих офицеров: капитана Деннинга – адъютанта, подполковника Дункана – адъютанта-квартирмейстера, капитана Сондерса – офицера по общим вопросам, Сторка – капитана штаба, капитанов Хупера, Джексона и Аннета – от пехоты, артиллерии и кавалерии, майора Бранскилла и капитана Джона – медиков; капитанов Кэмпбелла и Олдхэма – от снабжения и транспортных средств и сержантов Раутледжа и Уотсона в качестве штабных клерков.
Для боевых целей мы могли выставить 41 стрелка, включая водителей, и у нас имелся один пулемет Льюиса, под началом капитана Хупера.
Выехав точно вовремя и при хорошей погоде, 94 мили до Ханакина мы покрыли без излишних задержек. Но даже при таких благоприятных условиях на преодоление этого расстояния потребовалось десять с половиной часов. Поскольку в таких обстоятельствах крайне важно не давать колонне растягиваться, все автомобили должны периодически останавливаться, пока ремонтная машина в хвосте колонны не догонит нас и не сообщит «все в порядке». Таким образом, задержка, которую следует учитывать при передвижении 41 автомобиля, примерно в 41 раз превышает среднюю задержку при путешествии на одном автомобиле. Можно считать, что день удался, если средняя скорость колонны составила около 10 миль в час.
С момента моего прибытия в Багдад погода стояла неизменно хорошая, но вряд ли можно было надеяться, что небо и дальше останется чистым. И действительно, по мере приближения к горам над далекими вершинами сгущались тучи, и все указывало на наихудшую из возможных погоду, что полностью подтвердилось в ближайшие несколько часов.
С комфортом проведя ночь в разрушенном турецком здании в Ханакине и весьма радушно принятые тамошним британским гарнизоном, 28-го мы снова отправились в путь длиной в 61 милю до Пай-Так, достигнув нашей цели после почти десятичасового пробега при сильном ветре, сопровождаемом мокрым снегом. Из-за плохих дорог, отвратительной погоды и задержек для ремонта мы делали в среднем всего 6 миль в час. Дождь начался почти сразу же, как мы выехали из Ханакина, и вполне оправдал вчерашние мрачные пророчества.
Деревня Пай-Так у подножия перевала Так-и-Гири предоставила нам своего рода убежище на ночь. В ходе боевых действий в течение двух предыдущих лет эти жалкие деревушки вдоль всей дороги то и дело разрушались то русскими, то турками. Оставшиеся несчастные жители бродили, изможденные голодом, среди развалин и со слезами взирали на появление очередной группы захватчиков, теперь уже другой национальности. Скоро они узнают, что вновь прибывшие не разрушители, а восстановители.
От Пай-Так следующий этап продвижения должен был привести нас в Харунабад, однако, отправившись в путь 29 января, мы лишь ко 2 февраля одолели эту 41 милю. Дорога из Пай-Так на протяжении первых трех миль шла очень круто вверх по склону утеса, и, когда на рассвете мы тронулись в путь при ненастной погоде, наши перспективы не казались нам такими уж радужными. Вскоре мы обнаружили, что подталкивание наших автомобилей вверх по склону вручную служило неплохим упражнением, но не слишком плодотворным с точки зрения продвижения к цели.
На вершине утеса было приятно встретить сидевшего на краю скалы розоволицего парня из Хэмпшира, часового одного из последних пикетов, охранявших для нас дорогу. На этой войне можно было видеть множество поразительных по своему контрасту сцен, но я думаю, что картина этого молодого солдата оказалась одной из самых ярких. Там, на дороге из Персии в Вавилон, дороге, протоптанной мидянами и персами, на каменистом бесплодном склоне персидских гор сидел юноша с добрых Хэмпширских холмов.