Одной из причин, по которой в МИ-5 приняли решение доставлять шпионов стран оси в лагерь 020 на допросы, было желание избежать раскрытия секрета «Ультра». Также в МИ-5 хотели, чтобы допросы происходили самым эффективным образом, что для МИ-5 означало без применения физического насилия. В противоположность тому, что мы можем предполагать, и в противоположность своему зловещему, на первый взгляд, виду в лагере 020 не разрешалось применять физическое насилие во время допросов. Это подтверждают документы того времени, такие как дневник Гая Лиддела – начальника отдела В МИ-5 в годы войны, который тот писал, не имея намерения когда-либо публиковать его, а также последующие свидетельства агентов стран оси, которые содержались в этом лагере и у которых не было причин лгать о том, как с ними там обращались. Офицер МИ-5, который руководил лагерем 020, подполковник Робин Стивенс проводил строгую политику неприменения физического насилия, или мер воздействия «третьей степени», в своем учреждении. Стивенс «Оловянный Глаз» – был прозван так из-за своего монокля с толстым стеклом – считал, что целью допроса должно стать получение от агента всей возможной информации, а не просто быстрых ответов на конкретные вопросы. Единственным способом сделать это, полагал он, было умение воздерживаться от применения физического насилия. «Насилие запрещено, – утверждал он в написанной им после войны для внутреннего использования истории лагеря 020 под заголовком «Дайджест Хэм», получившей такое название по месту расположения лагеря в местечке Хэм-Коммон, – так как оно не только заставляет давать тот ответ, который вы хотите услышать, но и понижает уровень информации». В другом послевоенном отчете он написал: «Никогда не бейте человека. Во-первых, это проявление трусости. Во-вторых, это неразумно. Пленник будет лгать, чтобы избежать дальнейшего наказания, и все, что он после этого скажет, будет основано на ложных допущениях. Поэтому из-за глупости расследование потеряет свою ценность»59.
Но ничто из сказанного выше не должно производить впечатление, будто лагерь 020 был местом с мягким режимом.
Его тактика по «расколу» агентов включала все мыслимые уловки, которые Стивенс называл «психологическим давлением»: вновь прибывших пленников лишали одежды, унижали и дезориентировали; их терроризировали ряды лающих собак, заключали в маленькие одиночные камеры, угрожали военным трибуналом и казнью. В их камерах были установлены микрофоны для прослушивания их разговоров; к ним в камеру подсылали охранников, переодетых в пленников (известных как «подсадные утки»), чтобы разговорить их; печатали фальшивые газеты, чтобы заставить их думать, будто их друзья и семьи на родине погибли; использовали расшифровки «Ультра», чтобы убедить их в том, что все подробности их заданий уже раскрыты. Стивенс отмечал, что у каждого человека есть цена и каждого человека можно «сломать», – это просто вопрос применения правильного психологического давления.
Способ, с помощью которого «сломали» Осмара Гельмута, поучителен. Как только он был доставлен в лагерь 020 в ноябре 1943 г., его препроводили в помещение, где он предстал перед несколькими высокопоставленными английскими офицерами, которые сидели за столом, и все это выглядело как военный трибунал. Затем на него обрушился шквал окриков от «коменданта» (Стивенса), который сказал ему, что правительство Аргентины и его кураторы в Германии бросили его, и теперь его казнят как шпиона. В качестве последнего аргумента комендант добавил, что он от всей души ненавидит всех шпионов. Тут закончился спектакль «злой полицейский», и теперь в работу могли включиться «добрые полицейские». Гельмута отвели в другую комнату, где другие офицеры разговаривали с ним спокойно, говорили, что понимают трудность положения, в котором он оказался, и что они хотят помочь ему. На то, чтобы «сломать» Гельмута, не ушло много времени60.
Правило Стивенса, запрещающее применение физического воздействия, тем более удивительно, что летом 1940 г. следователи лагеря 020 безнадежно допрашивали вражеских шпионов в разгар вторжения, которое, без сомнения, было величайшей угрозой национальной безопасности Великобритании в XX в. Многие приемы, которые они использовали, такие как лишение сна и унижение, в наши дни, согласно международному закону, входят в категорию «пытки». Но Стивенс проводил четкое различие между «физическим давлением» и «психологическим давлением». Следует подчеркнуть, что он не признавал меры физического воздействия «третьей степени» не потому, что в глубине души был гуманистом, – 14 немецких шпионов, содержавшихся в лагере 020, были казнены, и позднее Стивенс заявил, что лучше бы их было больше. Он отвергал их скорее потому, что, по его мнению, они заставляли человека давать недостоверную информацию. Стивенс был одним из самых успешных следователей союзных сил в годы войны. Его допросы в лагере 020 сыграли существенную роль в системе перевербовки и дали около 12 двойных агентов, которыми руководили кураторы из МИ-5 во время войны (из 120 человек в общей сложности). Они также способствовали составлению уникальной картотеки по немецким разведслужбам61.