– Чем могу быть полезен, мисс?
Костюм-двойка из розовой шерсти, строгий и практичный, моментально выдавал в ней американку. Она бы не осталась незамеченной где угодно, однако в покрытом копотью войны городе, где многие носили военную форму или одежду, кое-как из этой формы переделанную, дама в хорошо сидящем розовом костюме однозначно воспринималась как состоятельная. На плече у нее висела новенькая фотокамера «Роллейфлекс». Немцы продавали такие без налога военным и всем, кто был готов платить американскими долларами.
– Барбара Барга. Я пишу колонку, которая выходит в сорока двух американских газетах и журналах. Пресс-атташе немецкого посольства в Вашингтоне предложил мне билет на первый рейс «Люфтганзы» из Нью-Йорка в Лондон. Я согласилась – и вот я здесь.
– Добро пожаловать, – сухо произнес Дуглас.
Ловко она ввернула про первый рейс авиалайнера «Фокке-Вульф». Одно из самых шумных событий года, этим рейсом летели Геринг и Геббельс. Чтобы журналистка вот так получила билет, у нее должен быть немалый авторитет в своей профессии.
– Ну а теперь расскажите мне, что у вас тут происходит, – с улыбкой предложила Барбара.
Дуглас Арчер на своем веку видел не так много американцев, и уж точно среди них никто не мог сравниться с этой девушкой. Когда она улыбалась, на ее лице появлялись очень обаятельные морщинки, и Дуглас, сам того не желая, заулыбался в ответ.
– Поймите меня правильно, я вообще спокойно отношусь к копам, – заверила она, – просто не ожидала вдруг увидеть их сразу так много у Питера в лавке.
– У Питера?
– Ну у Питера Томаса! Ой, да бросьте вы, мистер сыщик, у него же табличка на двери! «Питер Томас, антиквариат»!
– Вы знакомы с мистером Томасом?
– У него какие-то неприятности?
– Мисс, мы быстрее управимся, если вы будете отвечать на мои вопросы.
– А кто вам сказал, что я тороплюсь?.. Ну хорошо. Я его знаю.
– Можете описать в двух словах?
– Лет тридцать восемь, может, меньше. Бледный, редкие волосы, крупного телосложения, низкий голос. Маленькие усики. Хорошо одевается.
Дуглас кивнул. Вполне четкое описание убитого.
– А в каких отношениях вы с мистером Томасом?
– О, мы общались строго по делу. А теперь, будьте любезны, представьтесь и вы, дружок.
– Прошу прощения, – спохватился Дуглас.
Он чувствовал, что держится не лучшим образом, но американку его смущение лишь веселило.
– Я инспектор уголовного розыска, возглавляю расследование. Сегодня утром мистер Томас был найден мертвым.
– Это ведь не самоубийство? Едва ли Питер на такое способен…
– Он погиб от огнестрельного ранения.
– И у вас есть основания заподозрить, как у вас тут принято говорить, «злой умысел»?
– А по какому делу вы с ним общались, мисс?
– Он помогал мне со статьей. Я пишу об американцах, которые находились здесь во время боев. А познакомилась я с ним, когда зашла сюда прицениться к мебели. У него были обширные связи – в том числе среди проживающих в Лондоне иностранцев.
– Вот как…
– Питер был человек очень умный. Он мог откопать вам все, что пожелаете, если ему от этого причиталась выгода. – Девушка окинула взглядом серебряные и костяные безделушки, выставленные на полочке над кассой. – Собственно, я зашла к нему за фотопленкой. У меня вчера кончилась, а он обещал достать. Наверняка она у него в кармане.
– Никакой пленки мы на трупе не нашли.
– Ну не важно. Достану где-нибудь.
Она стояла так близко, что Дуглас чувствовал аромат ее духов. Представил, как обнимает ее, – и она, словно прочитав его мысли, взглянула ему прямо в глаза и улыбнулась.
– Как мы можем связаться с вами, мисс Барга?
– До конца недели я живу в отеле «Дорчестер». Потом остановлюсь у друзей.
– Так «Дорчестер» снова открыли?
– Сдаются всего несколько номеров со стороны черного хода. Парковую часть будут восстанавливать еще долго.
– Не забудьте сообщить нам адрес ваших друзей, – велел Дуглас, хотя знал, что она обязательно будет зарегистрирована как иностранка, а также как журналистка, в пресс-бюро военной комендатуры.
Она не спешила уходить.
– Питер мог достать вообще все. Начиная с мраморов Элгина с запиской от того, кто откопал их из-под руин Британского музея, до приказа о демобилизации с присвоением категории «один-а»: ариец, квалифицированный работник, нет ограничений для перемещения – как территориально, так и в комендантский час. Короче, Питер был жуликом, инспектор. Такие часто навлекают на себя неприятности. И плакать по нему никто не станет.