– Но это лишь теоретически, – продолжил Хут. – На практике же вы даже ему ничего не скажете. Разве что в случае моей смерти. И только после того, как лично осмотрите мой хладный труп и удостоверитесь в полном отсутствии признаков жизни. Ясно?
– Ясно, – быстро ответил Дуглас.
Он боялся, что Гарри Вудс сейчас дойдет до точки кипения и набросится на Хута и его воздетую трость с кулаками.
– Любое нарушение этой инструкции будет считаться преступлением, которое, согласно параграфу сто тридцать четвертому приказа о военном положении верховного главнокомандующего Великобритании, карается расстрелом. А также преступлением, за которое во втором параграфе вашего же «Закона о чрезвычайных полномочиях в связи с немецкой оккупацией» от сорок первого года полагается казнь через повешение в Вандсвортской тюрьме.
– Что сначала? – уточнил Дуглас. – Расстреляют или повесят?
– Оставим и суду возможность принять какое-то решение, – ответил Хут.
Глава 8
Когда-то Севен-Дайлс считался опасным районом, вотчиной насилия и пороков. Теперь же это были просто нищие задворки театрального Лондона. Дуглас знал и это место, и его жителей еще со времен своей работы рядовым констеблем, но тогда он и представить не мог, что однажды сам здесь поселится.
Когда его загородный дом, оказавшийся как раз меж двух путей танковой атаки на Лондон, был разрушен, миссис Шинан предложила им с сыном свой кров и стол. Муж ее, в мирное время служивший в полиции, пошел на фронт и в прошлом году попал в плен при Кале. С тех пор он находился в лагере военнопленных в Бремене, и никаких перспектив освобождения пока не было.
Когда Дуглас Арчер вернулся на Монмаут-стрит в маленькую квартирку над свечной лавкой, стол был накрыт к завтраку. Миссис Шинан одевала маленького Дугги и своего сына Боба у жарко натопленного камина. Комнату украшали гирлянды сохнущего после стирки белья. Дугги кутался в знакомое полосатое полотенце – одну из немногих вещей, которые его отец смог выудить из-под обломков дома. Оно напоминало о счастливых временах, о которых теперь Дуглас предпочел бы вовсе забыть.
– Папа! Ты работал всю ночь? Убили кого-то, да?
– То самое убийство в антикварном магазине, мистер Арчер?
– Да, то самое.
– Вот! Говорил я тебе, Дугги? – воскликнул Боб. – В газетах писали!
– Не дергайся, – велела ему миссис Шинан, застегивая пуговицы на кофте мальчика.
Дуглас помог ей одеть маленького Дугги. Закончив это дело, миссис Шинан наклонилась к кастрюле.
– Вы ведь всмятку любите, мистер Арчер?
Беседы с ним она поддерживала строго в формальном ключе.
– Я уже ел яйца на этой неделе, миссис Шинан. Помните? Глазунью из двух штук в воскресенье.
Она выловила яйца гнутой ложкой и разложила по подставкам.
– Мне их соседка дала, ей из деревни родственники прислали. Она принесла мне шесть штук в обмен на ваш старый свитер, чтоб на пряжу распустить. Так что, по-хорошему, они все ваши.
Дуглас подозревал, что не было тут никакой соседки с родственниками, просто таким нехитрым образом миссис Шинан пытается накормить его из своего пайка, но за яйцо все же принялся. На столе стояла тарелка с нарезанным хлебом и лежал маленький кубик маргарина. Обертка его гласила, что это знак дружбы со стороны тружеников немецкой промышленности. Злоязыкие любители сливочного масла интересовались, не хотят ли сделать подобный дружеский жест труженики немецкого сельского хозяйства.
– А вот если бы убийство произошло на французском самолете, летящем над Германией, и убийца был бы итальянец, а жертва… – Боб на секунду задумался. – А жертва из Бразилии?
– Не говори с полным ртом, – одернула его мать.
По радио передавали вальс Штрауса по просьбе немецкого солдата из части в Кардиффе. Миссис Шинан выключила приемник.
– Или из Китая! – не унимался Боб.
– Не приставай к инспектору. Дай ему позавтракать спокойно.
– Решать будут юристы, – сказал Дуглас. – Я всего лишь полицейский. Мое дело выяснить, кто преступник.
– Миссис Шинан обещала сводить нас в субботу в Музей науки, – сообщил Дугги.
– Очень мило с ее стороны. Только дай слово, что будешь вести себя хорошо и слушаться.
– Он всегда слушается, – заверила миссис Шинан. – Они оба у меня очень хорошие мальчики. – Она посмотрела на Дугласа. – У вас усталый вид.
– Ничего, я надеюсь на второе дыхание.
– Но вы же не пойдете сейчас на работу? Даже не поспав!
– Пойду. Мы расследуем убийство, это мой долг.
– Говорил же, говорил же, говорил? – завопил Боб. – Говорил я, что это убийство?