– Мяу, – ответил кот, вопросительно посмотрел на свою новую хозяйку, продолжая тереться о ее ноги.
Матросы, вытаращив глаза от изумления, смотрели на удивительную «барышню». Ведь по старому морскому поверью – если кот сам приходил на корабль, то сие означало, что плаванье будет удачным, и все вышедшие в море непременно вернутся назад…
А потом наступил день, накануне которого все участники экспедиции съездили в Петербург и были приняты императором. Николай был взволнован и даже не пытался скрывать этого.
– Олег Михайлович, – сказал он Щукину, – я знаю, что вы человек храбрый, не раз смотревший в глаза смерти. Да и ваши спутники тоже не из робкого десятка. Но я прошу вас – если риск будет слишком велик и вам будет угрожать смертельная опасность – плюньте вы на этого Уркварта и возвращайтесь домой. Поверьте, я очень привязался к вам, и если с вами, не дай бог, что-либо случится, то я себе никогда этого не прощу.
– Ваше величество, – улыбнувшись, ответил Олег, – я уверен, что все будет в порядке. Пожелайте нам удачи. И да поможет нам Господь!
На следующее утро в Кронштадте местный батюшка отслужил молебен на «Богатыре», окропив пароходо-фрегат и всю его команду святой водой. Потом был поднят якорь, и корабль вышел в море.
Пройдя траверз южного Гогландского маяка, все вышли на палубу и по старой морской традиции бросили в воду по мелкой медной монете – «в дар Нептуну», – чтобы их плавание было благополучным. Олег, пошарив в кармане, достал рублевую монету, отчеканенную в 2014 году на Петербургском монетном дворе, и, размахнувшись, швырнул ее за борт.
«Вот будет потеха, – вдруг подумал он, – если кто-то, лет так через десять-пятнадцать, найдет ее. То-то Петербургская Академия наук поломает голову, пытаясь объяснить – откуда взялась эта монета. Надеюсь, впрочем, что все же этого не произойдет».
Ветер был попутный, волнение на море практически отсутствовало. Отстояв вахту, люди занимались своими повседневными делами и отдыхали. Много работы было только у штурмана. Балтийское море, за столетия исхоженное русскими кораблями вдоль и поперек, было усеяно мелями и камнями. А потому надо было держать ухо востро и тщательно наблюдать за маяками и навигационными знаками. Самым большим позором для штурмана и командира будет, если корабль сядет на мель.
Но, слава богу, ветер дул в нужном направлении, погода не менялась, и «Богатырь» споро бежал в сторону Балтийских проливов. Вот их-то придется форсировать с помощью паровой машины. На подходе к ним, да и в самих проливах полным-полно коварных мелей и подводных камней. Здесь так же часты туманы, ветра внезапно меняют направления, и парусные корабли порой тратят неделю, а то и больше, чтобы, лавируя, пройти проливы. Потому корабли, оснащенные паровыми двигателями, в теснинах проливов имеют огромное преимущество перед парусниками.
Когда «Богатырь» прошел мимо острова Борнхольм, командир корабля капитан-лейтенант фон Глазенап отдал приказ ввести в действие паровую машину. Из трубы «Богатыря» повалил густой черный дым, зашлепали по воде плицы вращающихся колес, и пароходо-фрегат, послушный рулю, направился к входу в пролив Эресунн. Слева по борту осталась столица Дании – Копенгаген, справа – шведский город Мальмё. Миновав пролив Каттегат, «Богатырь» обогнул мыс Скаген и вскоре, оставив за кормой коварные проливы, вошел в Северное море.
Капитан-лейтенант фон Глазенап, увидев прямо по курсу бескрайнюю водяную гладь, вздохнул, перекрестился и скомандовал штурману сменить карты. Скоро на горизонте должны были показаться берега Туманного Альбиона.
Войдя в Дуврский пролив, или, как его называют французы, Па-де-Кале, «Богатырь» взял курс на Портсмут. Там он и постоит некоторое время в ожидании сигнала, который сообщит дежурившему у рации Игорю Пирогову, что подполковник Щукин и его команда успешно закончили свои дела и требуют принять их на борт «Богатыря». Все будет зависеть от той информации, которую они получат в Лондоне от княгини Ливен.
Портсмут показался на горизонте неожиданно. Он был едва виден сквозь сетку традиционного английского дождя. Раздались свистки боцманских дудок и команды вахтенных офицеров. «Богатырь», чтобы показать лихость русских моряков, под одними парусами вошел в гавань и направился к причальной стенке.
Олег и Надежда с любопытством смотрели на город и порт. Перед ними словно ожили страницы романов Роберта Стивенсона. Кстати, здесь в 1812 году родился Чарльз Диккенс. В позапрошлом году вышел в свет его знаменитый роман «Приключения Оливера Твиста», рассказывающий о мальчике-сироте из работного дома и его приключениях в трущобах Лондона. Все то, о чем писал Диккенс, им теперь предстояло увидеть своими глазами…