Я опасаюсь, что мне не удастся создать что-нибудь по-настоящему хорошее из моей жизни. Мама обычно говорит, что жизнь подобна тесту. Каждый человек получает свой кусок теста и придаёт ему форму какую хочет. От самого человека зависит, выйдет ли из этого теста ровный и красивый, сдобренный сливками каравай или кривая и косая маленькая булочка, подгоревшая по краям. А так как кусок теста получаешь всего один-единственный раз, то, если оно один раз подгорело, сделанного уже не воротишь. Многие молодые люди не понимают, как важно придать куску теста нужную форму уже с самого начала. Так говорит мама, она охотно употребляет в своей речи сравнения и иносказания. Иногда она называет вещи своими именами и тогда говорит так:
– Что бы ты ни делала, Бритт Мари, не будь небрежна. На свете так много маленьких глупых девочек, которые думают, что можно быть сколько угодно неряшливой и что вовсе не надо быть такой уж аккуратной, лишь бы было весело. Но это неверно.
Мама, очевидно, считает, что если ты неряшлив, то это всё равно что придать своему куску теста кривую и косую форму. А на днях мы шли с мамой по улице и встретили одну девушку… не скажу, как её зовут. Она и мила, и добра, и всегда живая и весёлая, однако же молва о ней идёт не очень хорошая; и люди как-то по-особому смеются, когда называют её имя. И мама сказала:
– Хотелось бы знать, уж не она ли лепит свой кусок теста чуточку кривым.
Всё. На сегодня с выпечкой покончено. Но хочу сказать тебе, что уж если есть на свете кто-нибудь, кто станет ровным и красивым и хорошо сдобренным сливками караваем, так это Бертиль! Он слишком хорош для того, чтобы поверить: так и надо жить!
В десять часов мне необходимо мчаться домой, потому что если у папы, у мамы и у Майкен существует общее мнение о чём-то, так это о том, что мы – Сванте и я – должны быть дома в указанное время. Ноги у меня промокли насквозь, и я утешала себя тем, что, возможно, моя грусть зависит чуточку и от этого.
Вообще-то в следующую субботу в учебном заведении, где папа ректор, будут танцы, и это великое событие нынешней осени. То есть с точки зрения школьников. Собственная школьная капелла, где Сванте занимает почётное место, играя на гармонике, отвечает за музыкальную часть праздника. Значит, нельзя утверждать, что в скромном жилище семейства Хагстрём ныне царят мир и покой. Потому что оркестр «The Playing Fools»[22] обычно репетирует у нас дома.
Слушай! Мне подарили новое платье, которое я надену на танцы. Оно: 1) тёмно-синее; 2) снизу доверху плиссированное; 3) с белым воротничком и с белыми манжетами; 4) по-моему, очень миленькое. Глупо, что платье так много значит для человека. Но это факт, что я могу проснуться среди ночи и с лёгким трепетом удовольствия вспомнить про новое платье. Затем я поворачиваюсь на другой бок и снова засыпаю с придурковатой улыбкой на губах. Моими туалетами занимается Майкен, а у неё хороший вкус, что прекрасно. Мама даже не заметила бы, если бы я появилась облачённая в юбку из полос лыка, готовая танцевать хула-хула[23]. Но Майкен строга.
– Никаких побрякушек на этой девочке не будет, – отрезает она, когда я смотрю исподтишка на более модные, экстравагантные ткани и модели.
И после короткой, но бурной душевной борьбы я вынуждена признать, что Майкен права.
Болтовни на сегодня довольно!
7 октября
Дорогая Кайса!
Как весело танцевать! Я уже сейчас прыгаю от радости, когда думаю о танцах в субботу. Я могу танцевать сколько угодно, но папа-ректор решительно заявил, что всё кончится в одиннадцать часов.
А теперь ты услышишь, как всё было от начала до конца с той самой минуты, как я впрыгнула в тёмно-синее, снизу доверху плиссированное платье, и до того момента, как вылезла из него вечером.
Братья могут раздражать, а среди всех вызывающих раздражение братьев Сванте – номер раз! Он ведь в числе устроителей вечера, так что отправился из отчего дома с гармоникой уже около семи часов. Но ещё до этого успел высказать мне немало самых разнообразных истин. Ты ведь знаешь, что на танцах хочется выглядеть как можно красивее, но Сванте этого не понять.
– Да охранят святые угодники всех парней, – сказал он. – Сдаётся, девчонка сделала укладку. Вероятно, собирается крушить сердца по-крупному.
А когда я нанесла самую маленькую щепотку пудры, взятой у Майкен, он стал принюхиваться, как охотничий пёс, и сказал: