— Та-а-а-ак! — сказал я. — А куда хоть ехать надо? Полесье — оно как бы большое!
— Ты давай заканчивай, а потом я тебе расскажу, где ты будешь нетленку ваять…
— А цель-то какая у этого всего? У вас что, специалистов нет?
— У самурая нет цели! Только путь! — Герилович зашагал прочь из зала, чеканя шаг в такт счету каратешного сенсея.
— Ич! Ни! Сан! Чи! — рычал щекастный сенсей.
Ребятишки в белоснежных кимоно синхронно махали руками и ногами, нахмурив брови и старательно, с шумом выдыхая воздух.
— Всего доброго, мужики! — махнул перчатками я.
Из «нашего» дальнего угла мне отсалютовали разновозрастные потные мужики в трениках, кедах и майках-алкашках, которые до этого усиленно отрабатывали друг на друге связки ударов. На лицо ужасные, добрые внутри, хе-хе. Это вам не самураи, это — становой хребет Федерации дворового бокса!
— Так почему я-то? — мы шли по тротуарной дорожке под ярко-зелеными, майскими кронами деревьев к автостоянке. — Казимир Стефанович, я ж вроде не Джеймс Бонд и не Шерлок Холмс, это ёжику понятно. А вы еще и темните — мол, творческий кризис, то, сё… Надо будет — и кризис симулирую, никаких проблем. Но к чему всё это? Зачем меня привлекать?
— Не осознав, кто ты есть, невозможно стать самураем! — снова принялся дурить голову Герилович, делая умный вид.
— Да причем тут самураи вообще? Клал я на них, если честно! Что вам от меня нужно? Говорите прямо!
Полковник остановился, посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
— Очень просто! Мне нужно чтобы ты завтра поехал в поселок городского типа Талица, что на берегу реки Ореса. Пожил там недельки три, книжку понаписывал. По сторонам чтоб посмотрел и всякие необычные странные вещи примечал. Помнишь Гумара? Вот! У его деда поживешь.
— И что в этой Талице такого замечательного? — я начал подозревать в чем дело, но информации всё еще не хватало.
— Ну, скажем, не в самой Талице, а неподалеку. А в Талице… В Талице что-то происходит. Два человека пропали. И вот какое дело — не могу я взять и отправить туда еще кого-то из… Из штатных сотрудников той или иной компетентной службы. Такая вот щекотливая ситуация возникла. И тут я совершенно случайным образом вспомнил про тебя, про Афганистан и…
— И про ловлю на живца, — мрачно кивнул я. — Отлично, полковник. Браво! Замечательная идея. Идите ищите другого идиота.
Под нещадно палящим солнцем я стоял у дорожного указателя со страшной надписью «Жмаки», пил воду из фляжки, смотрел на солнце и думал, что Гериловичу не нужен какой-то еще один идиот. У него ведь есть я! С другой стороны, в моей ситуации на первый взгляд самые идиотские поступки, которые совершались по самым кретинским мотивам нередко по итогу приносили куда больше эффекта, чем тщательно продуманные действия.
Дело в том, что накануне мне приснилась статья. Та самая, к столетнему юбилею Союза Советских Республик. Это было что-то вроде компьютерной игры-стрелялки: мои родные, худые и жилистые татуированные руки, клавиатура с подсветкой и тончайший вогнутый экран с потрясающим качеством изображения и значком «сделано в ССР» на кронштейне. Целый абзац текста был выделен и готов к удалению. И там, во сне, я со злостью думал, что про это мне написать точно не дадут, и придется стирать последние несколько предложений. Самоцензура, чтоб ее!
Мои сны действительно порой бывали гиперреалистичны. Помню, еще в нежном десятилетнем возрасте я пытался воспользоваться лазейкой с чтением книг, чтобы убедиться, что это всего лишь ночной кошмар… А черта с два! Прочел страниц десять, про какие-то корабли и осьминогов! На мне эта штука не работала.
Так что я усилием воли уставился в монитор и строчка за строчкой прочел про строительство в начале восьмидесятых в Гомельской области целого кластера предприятий в сфере микроэлектроники, флагманом среди которых был дубровицкий «Ритм». И что-то там про легирование полупроводников на Чернобыльской АЭС и изготовление микрочипов в Гомеле.
И — в том самом абзаце, что-то про аварию в Талице в 1982 году. С ужасными последствиями для экологии и множеством пострадавших. Я в упор не помнил никакого крупного объекта в Талице в своей, прежней истории! Что там могло жахнуть, чтобы я прям настолько впечатлился? Силосная яма? Лесопилка? Молокозавод? Это же Богом забытая глушь! Тысячи две населения, даже железной дороги нет! Какая, к черту, авария?
Я проснулся весь в поту и, умывшись под краном, принялся припоминать, что вообще знаю про это место и чем оно знаменито. В моё время — там была классная рыбалка, а еще — по Оресе и Птичи устраивали сплавы на байдарках. Поселок стоял у самого слияния этих двух речек, и часто служил финишной точкой для любителей водных походов. Сплавы я любил, Полесье — тоже, а потому глушь эта может и была забытой Богом, но мне мало-мальски знакомой. Кое-что из будущей жизни вспоминалось.