Но остальным фразам было не суждено прозучать. Неожиданное и резкое действие Адриана потрясло Кристину. Будь в ее положении другая девушка, то она бы немедленно воспротивилась ему, вскочила на ноги и сбежала. Однако Кристина повела себя по-другому. Наверное, она позже непременно об этом пожалеет.
Мужчина обнял ее за плечи и притянул ближе к себе, заключая в теплые объятия. Кристина вдохнула терпкий аромат одеколона, смешанный с запахом его тела и благоуханием солёного моря. Необычное и дразнящее сочетание. Боже, о чем она мыслит? Это же Адриан Николя Дюмон, ее безжалостный опекун! Который так нежно обнимает ее в этот миг… Неужели он и вправду позволил себе проявить о ней заботу? Как непривычно находиться в кольце мужских рук, согревающих ее неизведанным жаром в такую холодную вечернюю погоду…
Нет, ей необходимо поставить точку. Кроме того, Адриан сам провел между ними границу… Да, еще секунда, и она оторвется от него… Просто погреется ещё одно мгновение…
— Море отняло у нас тех, кого мы любили, — терпеливо объяснил мужчина. — Когда я узнал о смерти твоей матери, при каких обстоятельствах это случилось, то почувствовал, что не только я стал жертвой бескрайнего океана. Я не люблю море, хотя в детстве любил купаться в нем с братьями. Но теперь оно стало отражением моих воспоминаний. Наверное, ты сейчас думаешь что-то вроде: зачем он приходит к морю, если ненавидит его? А я представляю их, мою семью. Прихожу, чтобы немного побыть с ними.
— Ваше Величество…
— Пусть сегодня я буду просто Адрианом, — перебил ее мужчина, откинув непослушную прядь с ее лба. Такое незначительное движение, но Кристину охватила странная дрожь. — Завтра я вновь стану «Вашим Величеством» и твоим законным опекуном. Но сейчас я хочу ощутить себя обычным человеком, который разговаривает с другим обычным человеком, как и я пережившим потери.
— Я не смогу понять вашу боль, — грустно произнесла Кристина, а из уголка ее глаза скатилась одинокая слеза, которая в тот же миг упала на мужскую ладонь. — Ваша боль намного сильней, чем моя. Я потеряла родителей, а вы не только их, но и жену с ребенком. Как же я могу судить о вашей боли? Каждый переносит страдания по-своему.
До Кристины смутно доходило, как они выглядят со стороны. Они отнюдь не напоминали подопечную и опекуна. Только противостоять возникшей неизвестно откуда потребности излить этому мужчине собственную печаль у нее не было ни охоты, ни цели. Всего на один день забыть обо всем…
— Ты улыбаешься, смеешься, дразнишь меня. Как у тебя это получается, Кристина? — воскликнул Адриан, отстранив ее лишь для того, чтобы заглянуть в наполненные слезами карие глаза и найти в них ответ на заданные вопросы. — Разве боль от потери может быть разной? Разве мы не чувствуем себя несчастными без тех, кого любили? Как ты продолжаешь жить, когда у меня ни черта не выходит?
Зеленые глаза лихорадочно блестели, а нижняя губа дрожала, выдавая истинное состояние мужчины. Как же так? Разве Адриан Николя Дюмон может плакать? Конечно да, укорило ее сознание, так как он абсолютно равный ей человек.
— Я просто живу, Адриан, — прошептала Кристина. — Живу полной жизнью и пытаюсь не зацикливаться на плохом. Ведь никому не известно, сколько ему дано! Разве мой отец предполагал, что так скоропостижно скончается? А мама?.. А если и я завтра умру? Я не хочу умереть, потратив всю жизнь на прошлое и оставшись без будущего?
— Ты не умрешь, Кристина, — хрипло пробормотал Адриан. — Я никогда не позволю тебе умереть.
Кристина приоткрыла рот от изумления, вникая в смысл его фразы. И в ту же секунду твердые горячие губы мягко, без грубости и требовательности, накрыли ее уста, робко проведя кончиком языка по ее верхней губе, словно прося разрешения. И Кристина, обвив шею мужчины руками, подалась ему навстречу.
Всего один день…
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Резкий поворот
Его губы, твердые, горячие, трепетно ласкали ее рот, вызывая неизведанные и будоражащие ощущения. Ей не хотелось, чтобы он отрывался от нее хотя бы на мгновенье. Кристина неистово желала наслаждаться вечно тем, как глубоко и жадно целует ее мужчина, при этом осторожно обхватив ее лицо теплыми ладонями. Пусть остановится время… Замедлятся минуты, а секунды — застынут. Лишь бы он не переставал дарить ей это сладкое удовольствие. Ей хотелось большего… Хотелось испытать то, о чем она даже думать боялась, а мечтать — и подавно. Тем не менее, именно сейчас в ней загорелся этот огонь, грозящий поглотить и уничтожить изнутри не только Кристину, но и Адриана.