Вдали Дик заметил полисмена и свистком подозвал его. Полисмен не спеша направился к Дику. Видно, он не привык к тому, чтобы его подзывали свистком штатские. Но прежде, чем он успел сказать слово, он узнал своего начальника.
— Встаньте здесь, — приказал ему Дик, — если кто-нибудь попытается улизнуть, пустите в ход дубинку.
— Кто-нибудь забрался в дом? — полюбопытствовал полисмен.
— Это я вам скоро смогу сказать.
И Дик помчался к черному ходу. Увы, и эта дверь оказалась заперта. Ему не оставалось ничего другого, как попытаться проникнуть в дом через окно, высадив стекло. Дик очутился в столовой, в которой обедала прислуга, на ощупь пошел он вдоль стены, пока не нащупал выключатель. Но свет не загорелся, и ему пришлось прибегнуть к помощи своего карманного фонарика. Очутившись около кухонной двери, он крикнул стоявшему на страже полисмену:
— Войдите в подъезд и заприте за собой дверь, когда очутитесь в доме, — приказал он. — Вы должны остаться незамеченным.
— Сколько их там? — полюбопытствовал полисмен.
— Это вас не должно интересовать, — резко отпарировал Дик, и полисмен вынужден был сознаться, что Дик прав.
Стэн бесшумно прокрался к лестнице и столь же бесшумно поднялся на второй этаж. Ничто не нарушало тишины. Осторожно нажав на дверную ручку, он прошел в гостиную — она также была пуста.
Дик поднялся на следующий этаж и попытался проникнуть в первую попавшуюся на его пути комнату. И эта дверь была заперта, но на сей раз счастье ему улыбнулось, потому что в следующее мгновение, после того как Дик коснулся двери, он услышал приглушенный возглас:
— О!..
Не было никакого сомнения в том, что в комнате находилась женщина, потому что Дик никогда за все годы своей деятельности не натыкался на преступника мужского пола, который, будучи застигнутым на месте преступления, испуганно шептал бы: «О!»
Дик с разбега набросился на дверь, и она подалась под его напором. Теперь он уже находился в комнате. Комната была пуста!
И снова он попытался включить свет, снова его попытка оказалась тщетной. Несмотря на полную темноту, он не мог отделаться от чувства, что за ним наблюдают. Это ощущение становилось в нем все сильнее и сильнее, пока он, наконец, не решился на действие, которое ему совершенно не было свойственно. Он сделал то, что никогда за все годы пребывания на полицейской службе не делал. Он вытащил из кармана револьвер и снял предохранитель.
Снизу донесся голос полисмена:
— Не могу ли я помочь вам, сэр?
Дик некоторое мгновение поколебался и потом крикнул:
— Подымитесь наверх. И держите наготове дубинку — кто-то находится в доме.
Из мрака до слуха инспектора донесся приглушенный смешок. Дик с быстротой молнии повернулся в ту сторону, откуда он послышался. Но ничего не было видно. Вместе с подоспевшим полисменом они обыскали комнату, но поиски их оказались тщетными. В комнате была лишь маленькая ниша — шкаф, в который мог бы спрятаться ребенок. Шкаф был пуст, но медленно открывавшаяся дверь привлекла внимание Дика, и он занялся простукиванием шкафа — послышался пустой звук. На задней стенке шкафа имелось четыре крючка для одежды.
Пришельцы обнаружили его сигнальное приспособление, нашли под ковром контакт и перерезали провода.
— Чем это здесь пахнет? — заметил полисмен и втянул в себя струю воздуха.
В самом деле, в воздухе чувствовался какой-то запах, и то был не запах пороха, а легкий аромат духов. Дику почудилось, что он уже ранее вдыхал этот аромат, но никак не мог вспомнить, откуда ему были знакомы эти духи.
— Вы узнаете эти духи, сэр? — полюбопытствовал полисмен.
— Я не сведущ в этих вещах, — ответил Дик, — для меня все ароматы совершенно одинаковы.
— Мне кажется, что это духи «Санз Ату», — заметил подчиненный.
— Откуда вам это известно? — удивился Дик.
У полисмена была подруга, служившая в парфюмерном магазине, и у нее ему довелось ознакомиться с этими духами.
— Моя невеста рассказала мне, что тридцать граммов этих духов стоят четыре фунта стерлингов, — пояснил полисмен. — Это очень сильный запах.
— У вас такое острое обоняние, — сказал Дик, — что, должно быть, вы сможете отличить и запах побывавшего здесь преступника.
Не успел он договорить этих слов, как до его слуха донесся снова чей-то приглушенный, на этот раз веселый смешок.