— Привет, Хейден! Куда исчезла ваша подружка?
— Анжела? — удивился Барт. — Я думал, что она вам звонила, чтобы извиниться…
— Что? Нет, она здесь не появлялась и не звонила. С некоторых пор я заметил, что она не в своей тарелке.
— А может, она уехала с каким-нибудь магараджой?
— Я читал вашу криминальную хронику. Вы действительно думаете, что Вальдо может вернуться? Да, кстати, спасибо за информацию о маленькой в вашей газете. Сегодня я угощаю вас виски.
— Ни за что! Хейден всегда платит за себя, что позволяет ему писать гадости о ком угодно и тогда, когда у него возникает такое желание.
Найл Кепела исчез за дверью, на которой висела белая табличка с надписью: «Администратор». Метрдотель провел Барта через полутемный зал к столику, стоявшему у самой эстрадной площадки. Официант, не дожидаясь заказа, поставил перед Бартом стакан виски.
Амбре Лейн, бывшая танцовщица кордебалета, исполняла свой номер стриптиза в голубом луче прожектора. На ней не оставалось уже почти никакой одежды, и номер практически был закончен. Когда Амбре сбросила последние кружева, негритянский оркестр заиграл имитацию какой-то восточной мелодии, и на сцену выбежал весь кордебалет.
Барт допивал второй стаканчик виски, когда Амбре Лейн подсела за его столик. Это была идеально сложенная рыжеволосая красавица в платье без бретелек, которое держалось на ней только за счет впечатляющей груди.
— Если будете продолжать так глубоко дышать, милочка, — сказал Барт, — окажетесь голенькой до пояса.
Амбре пожала плечами, и опасения Барта чуть не оправдались.
— И что? — спросила она. — Если парни за соседними столиками увидят дополнительный спектакль, они не будут возмущаться, когда им принесут счет. Скажите, Барт, что случилось с вашей подружкой?
— Если вы имеете в виду Анжелу, на которую я не могу заявить эксклюзивного права, сообщаю, что сегодня после полудня, за несколько минут до четырех часов, я разговаривал с ней по телефону, и она чувствовала себя великолепно. Она сказала, что Найл дал ей на сегодняшний вечер отгул, но мне кажется, что она солгала. С женщинами такое иногда случается.
— Речь идет не только о сегодняшнем вечере. Вот уже дней восемь, как она ведет себя очень странно. Можно сказать, что она зациклилась на какой-то мысли. Она утверждала, что боится Вальдо.
— Когда она об этом говорила? Сегодня вечером, прочитав предупреждение в «Бродвей таймс»?
— О нет! Сейчас вспомню. Первый раз об этом она сказала в понедельник. В тот вечер нашего шеф-повара Гвидо чуть не хватил сердечный удар из-за нее…
— Из-за нее?
— Она стащила на кухне его любимый нож. Такой нож с длинным, очень тонким и острым лезвием, которым он резал мясо ломтиками не толще папиросной бумаги. Он утверждает, что застал Анжелу не кухне, после чего бесследно исчез его нож. Анжела посоветовала ему принять холодный душ. Она клялась, что зашла на кухню за сандвичем. После выступления я видела, как Анжела собиралась уходить. И что же вы думаете? Нож был у нее. На рукоятке этого ножа выгравировано название нашего клуба. Разумеется, я ничего не сказала ни Гвидо, ни Найлу, но поинтересовалась у Анжелы, не ушибла ли она в детстве голову. Она ответила, что ужасно боится Вальдо, а нож взяла для самообороны. К тому же весь вечер она валяла дурака… К спиртному в принципе она равнодушна, но в тот вечер, казалось, решила выпить все запасы бара. Она куда-то уходила из клуба между двумя выступлениями и вернулась в последнюю секунду, едва не пропустив свой номер.
— Я разговаривал с ней по телефону и ничего необычного в ее голосе и манере говорить не заметил. Она упоминала о каком-то очень важном для нее деловом свидании, для которого ей нужно привести себя в порядок. Перед тем как зайти сюда, я позвонил ей еще раз, но трубку никто не поднял.
Глаза Амбре прощупывали полутемный зал. Метрдотель вел к их столику клиента. Мужчина был в шляпе, далеко сдвинутой на затылок.
— К нам идут гости, — сказала Амбре. — Вы его знаете?
Барт обернулся.
— Да, знаю. Это полицейский. Советую повыше подтянуть платье, иначе он вас арестует за аморальный вид в общественном месте.
— Ни один суд меня не осудит. У меня очень красивая шея.
Лейтенант Романо снял помятую фетровую шляпу и остановился рядом с их столиком.
— Привет, Хейден! — сказал он. — Целый вечер я, как молодой гуляка, хожу по барам и ищу вас. Слейшер сказал, что я могу найти вас здесь. Хочу поблагодарить вас за публикацию известной вам информации. То, что вы дали в газете, большого вреда мне не принесет. К тому же я начинаю думать, что речь идет все-таки о плохой шутке. Через час наступит полночь, а сигналов о каких-либо происшествиях так и нет…