В те далекие времена дом, как и район, считался престижным местом. Теперь на первом этаже разместились небольшие бакалейные и табачные лавки и аптека. Барт тяжело поднимался по скрипучим ступенькам, которые когда-то были покрыты ковровой дорожкой. У двери своей квартиры он увидел силуэт мужчины. Это был Эдди О’Греди, старый шеф-сержант.
— Я же просил вас следить за двумя алкоголиками! — возмутился Барт.
Сержант грузно, как медведь, перевалился с ноги на ногу.
— Я вынужден кое в чем признаться, капитан. С вашим заданием, к своему большому огорчению, я не справился. Я завел этих двух придурков в парилку, заставил их хорошенько пропотеть, а затем, как вы мне сказали, дал им немного выпить. Но Клаймитс стал требовать еще… Он метал громы и молнии и долго не мог утихомириться. Тогда я придвинул ближе к двери свой топчан, думая, что наглухо перекрываю выход. Но Клаймитс, должно быть, прополз под моим топчаном и смылся… Когда я проснулся, увидел только Грехема, который храпел, как бульдозер. Не найдя Клаймитса в бане, я отправился на его поиски и обошел все бары. В конце концов я возвратился в баню. И можете себе представить, в кабину вваливается в стельку пьяный Клаймитс. Я уложил его спать, но, раздевая, кое-что на нем обнаружил и сразу же направился к вам, понимаете? Я прочитал специальный выпуск, когда искал этого проходимца.
— Что вы у него нашли?
— Давайте зайдем в квартиру, там я вам покажу…
Барт открыл дверь и зажег свет в прихожей. Толстый старый бульдог, дремавший у камина, приподнял голову, гавкнул, вопросительно потянул носом воздух и с неподдельной радостью засеменил к Барту. Яркий свет, заливший большую гостиную, открыл кусочек жизни, не имевшей ничего общего со сверкающим миром современного Бродвея. Двадцать пять лет тому назад отец Барта стал вдовцом с маленьким сыном на руках. Он снял эту квартиру и прожил в ней до конца своих дней, так больше и не женившись. Мебель была старая, расшатанная, массивная, купленная в основном по случаю.
Лениво виляя обрубком хвоста, бульдог дружелюбно обнюхивал лодыжки О’Греди. Старый вояка повернулся к Барту.
— Я ему нравлюсь, — сказал он. — И знаете почему? Мы похожи друг на друга…
— Что вы нашли у Клаймитса?
Эдди О’Греди распахнул пиджак. Из внутреннего кармана торчал какой-то предмет, завернутый в оберточную бумагу. О’Греди вытащил сверток и протянул Барту.
Это был кухонный нож с длинным и тонким лезвием. На рукоятке было выгравировано: «Саломея-клуб».
«Найл Кепела, — подумал Барт, — обладает извращенным чувством собственности. Он помечает своим именем самые разнообразные предметы: серебряные столовые приборы, скатерти, стаканы, обычные тарелки, кухонную утварь, а иногда и девочек, которые у него работают…»
— И что из этого следует? — спросил он О’Греди.
— Я нашел нож у него за поясом, патрон. Вот в таком виде, завернутым в бумагу.
— Вы можете сказать, в каком часу Клаймитс улизнул из бани?
— Он мог это сделать в любое время. Как часовой, я ничего не стою. Когда мы вышли из парной, Грехем свалился на топчан и тут же уснул. А Клаймитс стал клянчить стаканчик виски. Мне надоело слушать его причитания, и я налил ему на самое донышко. Он затих, и я подумал, что он уснул. Я сам едва держался на ногах… Мне нужно было чуть-чуть отдохнуть. Я прилег и уснул. Ушел он, вероятно, поздно: между девятью и десятью часами, не раньше.
— Вы проснулись часа полтора тому назад, не так ли?
— Да, приблизительно. Меня разбудил громовой храп Грехема. Неоновая реклама снаружи освещала кабину, как дневной свет. Клаймитса не было. Исчезла и его одежда. Исчезла и сдача, оставшаяся после покупки виски. Я сделал так, как вы сказали: взял самый дешевый спирт. Клаймитс очистил мои карманы до последнего цента. Я пошел искать его по барам, но поиски результатов не дали. Весь обход занял у меня около тридцати минут.
Я возвратился в баню, и через пять минут, едва стоя на ногах, заявился Клаймитс. Я раздел его и обнаружил эту штуку. На Бродвее я купил газету и был в курсе событий, я хочу сказать, в курсе нового преступления Вальдо. Я знал, что малышка работала в «Саломея-клубе». Тогда я решил, что будет лучше, если я покажу свою находку мистеру Хейдену. Вы очень злитесь на старого сержанта, капитан?
— Я не злюсь на вас. Я только что выместил всю свою злость на одном парне, но легче мне не стало. Он сделал все, что мог… Как и вы. Мы делали все, что в наших силах, жаль только, что не все у нас получается так, как мы этого хотим.