По части блатной музыки
О, Господи! Шиповники цветут!
Напяливает бомж поглубже джонку[1],
хоть у него и справней одежонка
моей, но не способен он на труд.
Полезная разочарованность
Я думала, что жизнь — красавица:
целует, пестует, не зла!
Несть! Всякий, кто зело ей нравится,
ужо лихучую познал.
Я думала, что жизнь — пригожница:
ждёт правды и не хочет лжи.
Несть! Всякий, кто не посторонится,
напорет след свой на ножи.
Пестунья, рыцарша, усердница,
жизнь, выволочками уча,
накажет — и уже не сердится.
Наивность в ранге палача.
Вредные истины
Водяные сети-соты,
волновая дробность волн,
окунёвая охота:
щучий сын добычи полн.
Разомкните рыбьи зубы,
загляните в страшну пасть:
нежный там язык — не грубый! —
деток рыб иных попасть
заклинает молчьей речью,
шлёт призыв: ко мне, в меня!
...Не хочу со щучкой встречи
в озере средь бела дня!
Без ОМЖ
Не ведают времён и сроков,
не имут места и поесть,
бредут бомжи взамен пророков,
отвергнув чистоту и честь.
Хотя нутро до дна озябло,
хотят — не крышу, не кровать! —
вдыхать вино весёлых яблонь
и втихаря торжествовать.
Но ужас всё же в том, что кашей
прокисшею из недр помойк
уже весьма позавчерашней
закусывает нищий мой...
Ем у фонтана пирожок с яблоками
Вон прошла соученица
кореянка Эля Ким.
Я хотела крикнуть: «Птица!»
Но лета житейских зим
унесли привычку: парты,
фортепьянный экзерсис,
папки с профилем Моцарта
и в гостях с кальмаром рис
выветрилися. Коррида
концертантиков-детей
при роялике старинном
кончена. В виду летей-
ской безжизненной водицы
неохота вспоминать,
как стремилась сторониться
сверстниц игр и иху мать.
О ненужности вмешательства в ход природы
Оса, нахальная ужасно,
хотела выпить всё и съесть.
Нарушив план её прекрасный
и под сомненье ставя честь
осовью, я взмахнула пижмой
(пред тем осе покушать дав
сок шкурки яблочной, не лишней
и для меня, как я удав
всей витаминной ныне пищи),
гоня наглянку от стола;
она ручищи и усищи
тут на меня как подняла:
«Не ты ль пушочек колыбельки
недавно пестовать бралась,
из коей я через недельку
жить, в свет явившись, принялась?
А нынче соку пожалела?
Оставлю вас! Любите мух!»
И вот уж целую неделю
не шлёт свой осий гуд и дух.
В жанре тотальной критики
Казнь бедняжки дрозофилы
хуже смерти комара.
Ты! Пока не опочила,
убирайся со двора!
Что комар? Пищит чуть вечер,
по лбу ты ему: ать! хвать! —
Синяком твой лоб увенчан,
осиянный, так сказать...
Лучше, слышь, «Раптора» нету,
разве «Цептер», но цена
невозможная: диету
тут же вспомнить ты должна.
Муха — слуха щекотуха!
Всё равно тебя казним,
не касайся лучше уха!
Лишь комар непобедим.
Природоневедение или Как шишкой можно разохотить драться сорок
Расстроила битву сорок.
Возможно, поступок напрасный.
Иль попросту вовсе прекрасный:
ведь птицы, а не носорог!
Ах, Господи, худо, поверь:
ведь садиков мало и скверов,
но много ужасных примеров,
чтоб стали сороки что зверь!