Я разлил крепкий напиток в бокалы с мундштуком и подал один из них девушке. Она разглядывала посуду с откровенным любопытством, но не спешила задавать вопросы. Дотянувшись до хьюмидора, достал сигару и раскурил её. Чуть сладковатый мшистый дым вырывался из носа, размывая образ гостьи, сидящей напротив, но я продолжал упорно смотреть на неё.
— Для чего у бокала носик? — наконец Рада решилась задать мучавший её вопрос.
— Арманьяк довольно крепкий напиток, — объяснил я, — через мундштук вы можете делать лишь небольшие глотки, которые сначала помогут подготовить рецепторы к большому содержанию спирта, а затем — полностью раскрыть букет и ощутить нюансы.
Колеблясь, она поднесла мундштук к губам, чуть сдавила стеклянный загубник и потянула жидкость. Её щеки чуть запали, подчеркивая скулы. Реакция моего тела была бурной и… твёрдой.
Девушка подержала напиток во рту. Я видел, как двигался язык, скрытый за жемчужными зубами и раскрасневшимися губами. Она раскатывала благородный алкоголь по нёбу. Я отпил из бокала, сделал затяжку и выдохнул дым. Мне не хотелось, чтобы Рада заметила напряжение, сковавшее меня. Ещё свежи были воспоминания о её вчерашней реакции на вполне невинное замечание, которое я позволил себе.
Слегка прикрыв веки, Рада наслаждалась арманьяком. С каждым глотком, её поза обретала всё большую расслабленность. В конце концов, девушка непринуждённо откинулась на спинку кресла. Я вполне отдавал себе отчёт в том, что положение женского тела вполне обычно, но какая-то часть сознания увидела в нём несуществующий эротический подтекст, и моё собственное тело поспешило отреагировать на него.
Осушив бокал в несколько глотков, я налил себе вторую порцию. Увидев, что на добавку можно рассчитывать, Рада молча протянула свой. Когда полный бокал оказался у неё в руках она спросила тихим голосом:
— Где вы научились готовить?
— Да как-то само собой получилось, — я небрежно пожал плечами. — Было достаточно времени, чтобы постичь многие искусства.
— Например? — она чуть склонила голову набок и сделала глоток.
— Не люблю говорить о себе, — я постарался, чтобы фраза прозвучала как можно твёрже, дабы у гостьи не возникло желания продолжить расспросы.
Рада кивнула с сосредоточенным видом, будто не моим словам, а собственным мыслям. Новый вопрос она так и не задала.
Я не отрывал взгляда от её губ, и с непривычной для себя жадностью следил за тем, как они время от времени обхватывают мундштук. Возможно, Рада из-за дыма действительно не замечала моего интереса, а возможно, алкоголь притупил природную осторожность. Хищник во мне почувствовал свою Жертву.
— Предпочитаю проявлять себя в действии, — неожиданно услышал я собственные слова.
Рада приподняла брови, словно не понимала, к чему это было сказано. Я сделал затяжку и положил сигару в пепельницу. Дым развеялся быстро, позволив насладиться завораживающим зрелищем: капля арманьяка скользнула с кончика мундштука на нижнюю, пухлую губу гостьи. Язык девушки тут же слизнул её, не дав стечь на подбородок. Мышцы спины мгновенно окаменели, а мошонка подтянулась к основанию члена. Волоски на теле встали дыбом, словно рядом находился источник статического электричества. Я еле сдерживался, чтобы не наброситься на Раду.
«Вспомни, что было вчера!» — повторял про себя без остановки, — «Продолжишь в том же духе — она и сегодня сбежит без оглядки!»
— Расскажете, как вы потеряли глаз? — неожиданно девушка подалась вперед.
Вопрос казался верхом бестактности, но мне было наплевать. Она была слишком близко! Все мысли вылетели из головы.
— Не сейчас, — быстро ответил я и потянулся навстречу Раде.
Кровавые истории из длинной жизни Воина не способствовали бы нашему сближению, а я, наконец, заметил явные признаки того, что Рада этого сближения хотела! Зрачок затопил зелёную радужку, кровь прилила к губам, натягивая тонкую кожу, что мерцала в тот момент сухим блеском.
Хищник поднял голову и облизнулся. Рада смотрела на мои губы, не отрываясь. Мало того, она повторила мой жест. Я встал со стула и подал ей руку. Дрожащие влажные пальцы коснулись моей ладони. Я потянул Раду вверх и на себя.
Неотрывно мы смотрели друг другу в глаза. Девичьи ресницы трепетали, в увлажнившихся глазах мерцали отблески огня. Уже целый год я не чувствовал так явно биение своего сердца. Я почти забыл, что оно у меня есть!