Я не горел желанием споткнуться через какой-нибудь сюрприз, оставленный Яргой, и уронить драгоценную ношу, поэтому, войдя в комнату, изловчился нащупать на стене диммер и чуть крутанул, включая свет на четверть. До постели я добрался без приключений. Уложив девушку на покрывало, я выпрямился за тем, чтобы избавиться от обуви и оставшейся одежды. Рада успела подняться к изголовью кровати и, лёжа на подушках, наблюдала за мной. Она вздрогнула, когда я шагнул к кровати.
Первым делом я избавил от чулок стройные ноги, в процессе покрывая поцелуями колени, которые девушка так и норовила сжать. Добравшись до кружевного бюстгальтера, освободил грудь, удивившись тому, что Рада вообще его носит. Даже потеряв поддержку, нежные полушария, что сжимали мои ладони, сохранили идеальную форму.
В голове всплыли строки:
Грудь женская! Души застывший вздох, —
Суть женская! Волна, всегда врасплох
Застигнутая — и всегда врасплох
Вас застигающая — видит Бог!.. (8)
Я дотронулся подушечками больших пальцев до обоих сосков, потёр вверх-вниз, ощущая нетерпеливый зуд в ладонях от желания сжать их чуть сильнее. Отказавшись от одного искушения, я поддался другому: большим и средним пальцами я слегка растянул сжавшуюся кожу ареолы и провёл языком вокруг соска. Раз, другой, а после втянул желанный papilla mammae в рот. Я с упоением сосал, покусывал и прижимал языком твёрдый бугорок. Наградой мне служили тихие стоны рады. Отдав должное одной груди, я перешёл к другой, не забывая ласкать пальцами освободившийся сосок. Я покручивал его пальцами, слегка пощипывал и придавливал, одновременно сжимая грудь. Это было потрясающее, невозможно-прекрасное ощущение!
Руки Рады беспорядочно метались по моим плечам и спине, пальцы зарывались в волосы, прижимали мою голову теснее. Девушка прогибалась в спине, льнула ко мне всем телом. Постепенно её стоны перешли в беспомощные всхлипы, а движение пальцев стало каким-то лихорадочным. Рада не заметила, как, запутавшись в моих волосах, сорвала с глаза повязку. Меня это тоже особо не отвлекло.
Я спустился к чуть выпуклому, но упругому животу, провёл языком вокруг впадины пупка. Нежная кожа покрылась мурашками, а сама девушка начала неосознанно вонзать свои ноготки в мою шею и плечи.
Ладонями я изучал изгибы крутых бёдер, предпринимая осторожные попытки пробраться в их развилку. Рада согнула левую ногу в колене и опустила её на постель, открывая сокровенное. Сквозь призрачное кружево трусиков на лобке виднелся идеальный треугольник аккуратно подстриженных волос. От этого зрелища накатила новая волна возбуждения. Всегда приятно иметь женщину, которая любит своё тело, ухаживает и лелеет его.
Я поднялся выше. Наши с Радой лица оказались на одном уровне, и я принялся покрывать лёгкими поцелуями её губы, щёки, глаза… В какой-то момент тёмные ресницы поднялись, и я увидел синюю радужку, в глубине которой клубилась дымка, мерцавшая золотыми искрами. Не осталось ни следа от прежней зелени! Я взглянул на мочку девушки: камень тоже поменял цвет. Рада моргнула, разгоняя дымку.
— Герман, что случилось? — взволновано спросила она.
Я смотрел на неё, и не было желания отравлять этот миг словами. Вместо ответа я поцеловал Раду так нежно, как только мог! Целый век я ждал свою Tasimtu (9), и вот она передо мной обнажена и открыта, не скрывая ничего и не тая. Единственная, кто способен возродить чувства, утраченные с гибелью лимассу и шеду. Единственная, кто способен принять Quradu (10) целиком.
— Хочу любить тебя, сейчас, — прошептал я, всматриваясь в её глаза, — но ты можешь отказать.
Сам не знаю, откуда во мне взялась эта честность. Я мог обмануть, запутать, не спросить — ничего бы не изменилась. Мог, но не стал.
Рада рукой отвела волосы от моего лица, открывая покалеченный глаз. Чуть касаясь пальцами, провела по правой брови, по виску, прочертила дорожку вдоль шрама. В этой ласке не ощущалось сексуального подтекста, в ней было что-то волнительное и щемящее, как воспоминание о детстве, когда мать гладила по волосам, пытаясь усыпить.
Не сказав ни слова, Рада приподнялась и поцеловала меня. Одной рукой она обхватила мой затылок, вынуждая склониться ниже и прижаться теснее, второй — огладила плечо. Ноготки прошлись по спине, вызывая волну озноба, и остановились на ягодице, впившись в кожу, будто подталкивали к действию.