Сэм заморгал и вгляделся в место, прижатое его пальцем:
— Зазу Александер, все верно. Это его дочка прошлой ночью... посмотрим... ей было семнадцать дней и двадцать два года.
— Нет, Сэм, семнадцать лет. Ты перепутал. Ей только семнадцать, она сама сказала...
Я замолк.
Сэм снова захохотал.
— Фуй, — сказал я. На самом деле я сказал не «фуй», а жутко отвратительное слово, о котором даже вспоминать не хочется. — Фуй, фуй, фуй! — повторил я несколько раз.
Я думал, что Сэм свалится со своего чертова стула. Когда он немного поостыл, я сказал:
— Я ее сделаю.
— Мне кажется, — хихикнул Ролинс, — ты уже упустил свой шанс, Шелл.
— А ты помолчи, понятно?
— Самая лучшая новость, какую я когда-либо слышал, — радостно ухмыльнулся Сэмсон. — Ты работаешь на мафиози против самой кровожадной — есть все основания так считать — шайки бандитов, которая когда-либо появлялась в нашем городе, и тебе даже не светит вознаграждение.
— Конечно, нет, — отозвался я. — Мне нравится моя работа. Я ею занимаюсь из чисто спортивного интереса.
Ролинс вставил:
— Что будет, когда ребята узнают об этом!
Он меня определенно достал.
— Ты, сукин сын, — сказал я. — Не смей ни слова никому говорить!
— Слишком хороша хохма, чтобы скрыть ее.
— Я тебе всыплю. Да поможет мне Бог, я всыплю тебе!
— Попробуй, усмехнулся он. — Пока дышу, не устану говорить: «Скотта заделала девочка из банды, а он даже не рёхнулся...»
Вмешался Сэмсон:
— Ролинс, сообщи всем ребятам. Отделы ограблений, наркотиков, хозяйственный...
— Бригада по охране нравственности. — Ролинс аж хлопнул в ладоши.
— ...взломов, дорожного движения, по работе с подростками — нельзя забывать про подростков...
— ...и связи.
— Точно. Особенно связи. И это приказ, лейтенант.
Меня чуть не стошнило.
— Спасибо, друзья, — я замороженно улыбнулся. — Вы хотите погубить мою жизнь. Но для чего еще годятся друзья?
Только минут через пять мы добрались до дела, и в заключение я сказал:
— Все, ухожу. Ты не против, Сэм, если я воспользуюсь твоим телефоном? Мне хотелось бы позвонить Александеру именно отсюда.
— Неплохая мысль. Такой тупой парень, как ты, нуждается в полицейской охране.
Предчувствие говорило мне, что они долго еще будут насмехаться надо мной. Сэмсон предложил:
— Я сам соединю тебя с ним.
Вот, молодец. Он не был таким уж занудой. В конце концов, у людей, постоянно имеющих дело с изнанкой жизни, вырабатывается несколько грубоватое чувство юмора.
Сэма соединили с имением Александера — так это называлось: десять акров, тридцать с чем-то комнат, три акра одной только травы. Сэм назвался и попросил позвать к телефону Сирила Александера. Послушав с минуту, он протянул трубку мне:
— Он сейчас подойдет. Вчера мы его несколько часов продержали здесь.
— Что-нибудь узнали?
— Обычный треп и четыре адвоката.
Тут в моем ухе прозвучал гнусавый голос, который я сразу узнал, ибо слышал его уже несколько раз:
— Капитан Сэмсон?
— Он только соединил нас. С вами говорит Шелл Скотт. Просто я звоню из кабинета капитана.
Воцарилось молчание. Потом он спросил:
— Скотт? Привет. Чем обязан такой чести? — Да, он выражался высокопарно, но все же обычно его можно было понять.
— Я хотел бы посетить вас сегодня утром и поболтать. Вы не против?
— Ax... Конечно же. Разумеется, вы можете приехать. Поболтать о чем?..
— Скажу, когда приеду, хорошо? Примерно через час?
— О’кей.
— Скажите своим мальчикам, что я — блондин с синяком под глазом на случай, если у вас есть новенькие, которые еще не знают меня. Не хотелось бы быть подстреленным.
— Быть чего? Я не понял...
— Дай мне поговорить с ним, — Сэм отобрал у меня трубку.
— Мистер Александер? Здесь капитан Сэмсон. Я буду очень благодарен вам за тесное сотрудничество с мистером Скоттом.
С минуту он слушал, потом добавил:
— Я уверен, что вы не менее нас жаждете, чтобы был схвачен убийца мистера Дайка.
4.
После Лос-Анджелеса я быстро проследовал через Голливуд и Беверли-Хиллз. Несколько минут ехал по шоссе, проложенному в малонаселенном районе с редкими поместьями. Вот наконец и владение Сирила Александера.
Я остановился у перекрывающих подъездную дорожку к дому богато украшенных и очень прочных ворот. Их открыл худой, почти изможденный парень и пригласил жестом проехать.
За воротами справа от себя я увидел два коттеджа комнат на пять каждый, а слева за огромным ковром зеленого газона — большой розовый двухэтажный дом, с четкими контурами на фоне неба. Примерно ярдах в тридцати от въезда на газоне под ярким цветным парусиновым навесом сидела группа мужчин. Сомнений не было: сам Сирил и часть его мафии.