— Чтобы быть подстреленным?
— Нет-нет. Вовсе нет. Наоборот. Я хотел сообщить вам, что я... э... некоторым образом работаю на вас. Я буду кое-что разнюхивать. И если известие об этом дойдет до вас, вы и ваши мальчики должны знать, на чьей я стороне.
— Не могу поверить своим ушам. Ты работаешь на меня?
— Некоторым образом.
— Как это случилось?
— Ну, это не столь важно. Во всяком случае, сейчас. Главное, что я постараюсь очистить всю округу от Ники Домано и некоторых членов его шайки. А это не сделает вас несчастным.
— Это сделает меня счастливым. Я жажду прикончить этого сукина сына. Пришить всех его ублюдков.
— Среди прочих и этот вопрос я собирался обсудить с вами. Я точно знаю, что капитан Сэмсон не будет счастлив — и практически никто не будет счастлив, — если вы решите убить всех этих ублюдков. Капитан просил меня передать вам: предоставьте полиции — или мне, если придется — заняться Ники Домано и его ребятами. Он велел нам держать ваши пушки холодными, иначе вас всех отправят за решетку. Понятно?
Он еще шире раскрыл свои огромные глаза и выпучил их на меня.
— Я просто трепался, Скотт. А за это ведь не сажают? Живи и давай жить другим — таков мой девиз.
— Угу. Только вот Старикашка уже не живет, так?
— Что верно, то верно. Собираемся хоронить Старикашку завтра. Очень жаль, что тебя не будет на поминках.
Интересно, что именно имел он в виду под этим «очень жаль».
— Это будут строго семейные похороны, — продолжил он. — Только семья и сотрудники по бизнесу. И близкие друзья, вроде нас. Но простимся шикарно. Один ящик потянет на две с половиной штуки. Специальный катафалк, лучшее место на кладбище, всякие там цветы, венки...
— Ну, вы даете! Он никогда так не жил! — откликнулся я. — Но я имею в виду распространившийся слух о том, что Старикашку прикончили боевики Домино, и что вы собираетесь отомстить. А это-то как раз и не нравится капитану Сэмсону.
— Ему не о чем беспокоиться. Во всяком случае в отношении нас, — Александер посмотрел большими глазами на своих мальчиков. — У нас нет никаких злых умыслов. Ведь так, ребята?
Ему ответил хор голосов: «Ага», «Сам знаешь», «Нам на это начхать» и тому подобное, с выражением такой преувеличенной чистоты и невинности, от которого у них должно было свести челюсти. Они походили на пацанов с полными пригоршнями печенья, спрашивающих: «Какое печенье?» Так что не составляло труда догадаться: они намереваются перебить всех этих сукиных сынов.
Но я сказал Александеру:
— Рад слышать, что улицы не будут завалены трупами. Лос-Анджелес и без того не очень чистый город. По крайней мере, вы не против того, чтобы я надавил немного на Домино и его корешей?
— С чего мне быть против? Я надеялся, что ты попытаешься отквитаться.
— Отквитаться?
Он посмотрел вверх, в пространство, словно следил за полетом шмеля, потом повернулся ко мне и спросил:
— Или кто-то другой отделал тебя так, что тебя хоть в гроб клади?
— Неплохо. Нет, это действительно был Домино и пара его дружков. Может, вы мне подскажете, где они ошиваются в дневное время?
Он покачал головой:
— Мы сами пытались най...
Александер резко оборвал себя, недовольный самим собой. Если бы он соображал чуточку быстрей, у меня возникло бы подозрение, что ему известно, где находится Домино, и он только делает несведущий вид. Но, очевидно, Александер действительно понятия не имел, где его искать.
Он посмотрел куда-то за меня, и я оглянулся. От дома к нам приближалась женщина с большим подносом, уставленным стаканами.
— Наконец-то Клара соизволила появиться, — небрежно бросил Александер.
Клара. Его жена. Она крякнула, поставив поднос на стол, безмолвно повернулась и пошлепала обратно к дому.
Ее надо было видеть, это я вам говорю. Несколько галлонов слабительного пошло бы ей на пользу. Но этого было бы недостаточно. Приземистая, объемистая, мускулистая, с фигурой борца, не проигравшего ни одной схватки. И с лицом — каким лицом! Произойди что угодно, это никак не отразилось бы на нем. Как у типа с «магнумом» 44-го калибра в кобуре под мышкой. Да, деньги — все же не всё. Я, например, даже не послал бы ей воздушный поцелуй, хоть за миллион.
Александер, раздавая напитки, обратился ко мне:
— Ты дернешь чего-нибудь?
Я чуть было не взял стакан, но все же воздержался:
— Нет, спасибо. Так вы не знаете, где я мог бы найти хоть одного из приятелей Домино?
— Зачем?
— Ведь кто-то именно из них пришил Старикашку?
— Понятия не имею.
— Но вы же были там и могли видеть...